Свет Черной Звезды - Звездная Елена (2020)

Но мы оба знали, что сказать он мог бы многое. Например то, что если бы не Динар, спусковым крючком стал бы неверный поступок кого-то иного. Когда-то Араэден назвал те существующие к моменту его воцарения сорок семь постоянно враждующих между собой королевств — львицами, сражающимися за труп гниющей лани. Верное сравнение. Междоусобные, межгосударственные, межконтинентальные. Войны были всегда… а потом появился кесарь и войны перешли на совершено иной — дипломатический уровень. Так иногда бывает, когда появляется одно мировое Зло, и все судорожно и в страхе объединяются скованные цепью ненависти к тому, кто был непобедим.

Страшная мысль — иногда для объединения, нам нужно именно Зло.

И все королевства Прайды были единым целым, несмотря на разницу в культуре, традициях, вероисповедании и менталитете, именно потому что… у нас не было выбора. Активные военные действия означали мгновенное появление кесаря, а история уничтожения Мирата была известна всем…

Но это мысли о прошлом. Очень глупые мысли о прошлом – думать следовало о настоящем.

А в настоящем имелись потомки Лорианы и Динара, дикая смесь далларийской силы, гордости и некоторой наивности, и оитлонских коварства, тщеславия и величия. И проблема в том, что все козыри в этом мире кесарь оставил для моего рода, рода Астаримана, против них не мог восстать никто… кроме них самих. Они и восстали – мать на сына, следом брат на брата… все в традициях нашего рода. Вот только это больше не было внутриполитическим кризисом Оитлона, это привело к куда более страшным последствиям.

Ну и еще один маленький нюанс — род Астаримана всегда был малочисленным, максимум два наследника, но в основном один. В таких условиях особо воевать за власть некому, но это в роду Астаримана. Род моей матери Уитримана был значительно многочисленнее, средним считалось иметь от четырех до пяти детей, а в Далларии девять и больше… Так что, один просчет, второй просчет, недостаток правильного воспитания, и мы имеем в последствии междоусобное побоище — одно уже состоявшееся, и, учитывая, что у Динара с Лорой так же имелись дочери, которые дадут потомство с кровью Астаримана, еще парочка войн гарантированно у нас в перспективах.

И я не знала, что с этим делать.

Просто не знала.

Откровенно говоря, без кесаря этому миру грозила новая череда войн. И я судорожно искала способы остановить грядущее, изменить ситуацию, спасти хоть кого-то.

— Нежная моя, ты желаешь невозможного, — с легкой иронией произнес кесарь.

И в этот момент я отчетливо вспомнила главный урок, который мне преподал мой муж:

— Нет ничего невозможного.

И я развернулась к Араэдену, с вызовом глядя в его ледяные, всегда такие холодные глаза, за которыми, и кажется, знала об этом только я, плескалось неисчислимое количество нежности. Нежность читалась в его взгляде и сейчас, нежность и… напряженность стремительно производимых расчетов.

Просчитал, и я даже не берусь понимать что конкретно, потому как магия в целом была вне моего понимания, посмотрел на меня и уверенно сказал:

— Нет.

— И почему же? — все так же с вызовом, поинтересовалась я.

Ироничная усмешка скользнула по тонким губам и кесарь спокойно ответил:

— Потому что я не бог, Кари.

Я подняла руку, смахнула несуществующую пылинку с рубашки Араэдена, вновь посмотрела в его ледяные глаза и напомнила:

— Мой кесарь, нужно было думать об этом до того, как ты сделал меня практически богиней. И до того, как женился. И даже до того, как собрался героически умереть в своем логове. Знаешь, это как с орками — назвался груздем, не вопи что ты подберезовик.

— Я не вопил! — прошипел кесарь.

— Это уже детали, а основную мысль, я полагаю, ты уже понял. И да, вот это, — я обвела рукой кладбище, — меня не устраивает.

— Нежная моя, — пресветлый император заботливо поправил окутывающий мои плечи плед, — все началось с того, что тебя не устроила смерть айсира Грасховена.