Эра Милосердия - Вайнеры Братья (1976)

- Если это допустить, вся ваша система доказательств начнет рушиться, как карточный дом,- сказал Груздев.

Я вспомнил, как уже пытался сегодня связать все наши факты, чтобы подпереть обвинение Груздева, и как эти подпорки все время ускользали из рук, шатались, не хотели стоять на месте. Ну пусть теперь он их попробует на прочность. Но сказал бодро:

--Интересно поглядеть, как это у вас получится?

-Сейчас увидите,- пообещал он и начал:- Уже на первом допросе вы исходили из того, что, ненавидя Ларису, я решил избавиться от нее. Я действительно любил ее когда-то, но... Долго рассказывать, что там и как у нас происходило, но любовь выгорела - вся, дотла. Вы считаете, что антипод любви - ненависть. Но, поверьте, это вовсе не так! Настоящий антипод любви - равнодушие... И ничего, кроме равнодушия, Лариса у меня в последнее время не вызывала. Квартира... Квартира, как вам известно, моя, и вопрос ее обмена был лишь вопросом времени. Кстати, известно ли вам, что Лара хотела вернуться к матери, но именно я решил оставить ей часть своей площади? Если нет, спросите у Наденьки, у их матери - они подтвердят. Неужели я произвожу впечатление человека столь нетерпеливого и к тому же столь жестокого, что мне легче убить, чем подождать месяц-два?- Груздев внимательно смотрел на меня, рассчитывая увидеть, какое впечатление производят его слова, но я хоть и думал, что наши мнения здорово совпадают, просто он до конца эти вещи закругляет и додумывает, но виду не подавал, сидел и слушал - давай, мол, излагай, раз условились...

Я протянул Груздеву папиросу, он поблагодарил кивком, заломил мундштук по-своему- стабилизатором, прикурил и продолжал:

- Важной уликой против меня вы считаете заявление этого алкоголика Липатникова о том, что он меня видел на лестнице. Но я вам еще раз говорю: я был там не в семь часов, а в четыре! И Ларису дома не застал, поэтому и написал записку... Я не знаю, как мне это доказать, но помогите мне! В конце концов, почему слова Липатникова ценнее, чем мои? Но ему вы верите безоговорочно, мне же вовсе не верите...

- Ваш сосед - человек незаинтересованный,- подал я голос.

- Ну, допустим. Но он ведь только человек, эраре гуманум эст - человеку свойственно ошибаться... Тем более, как это положено, всех соседей расспросите, осмотрите его часы,- может быть, они врут,- еще что-нибудь сделайте! Только делайте, не сидите сиднем, успокоившись на одной версии. Еще раз мою жену допросите, квартирохозяйку, сопоставьте их рассказы - тут миллиграммы информации могут сыграть счастливую или роковую роль...

- Хорошо,- перебил я его.- Я обещаю вам еще раз все это проверить досконально.

Но вы отвлеклись...

- Да. Действительно...- Груздев тряхнул головой, словно освобождаясь от порыва чувств, который он себе только что позволил.- Главная улика против меня, просто-таки убийственная,- этот злосчастный "байярд"...

- Еще и страховой полис...- напомнил я.

- И этот дурацкий полис, о существовании которого я даже не подозревал! Если предположить, что я не имею отношения к убийству...

- То выходит, вы прямо так и сказали Жеглову, что мы их вам подбросили,- встрял я.- А зачем - вы об этом подумали? Наши ребята каждый день жизнью рискуют...

-Подумал,- сказал Груздев твердо.- Вероятно, я был не прав. Не вдаваясь в обсуждение ваших моральных качеств, я подумал, что для того, чтобы эти вещи мне подбросить, вы должны были иметь их сами... А это уже маловероятно. Значит, их подбросил мне убийца, и отсюда следует, что он меня знал. Вот в этом направлении вам и надо искать...