Эра Милосердия - Вайнеры Братья (1976)

- Так точно,- сказал я.- Только не хвастаться, а сообщать о результатах проверки. Хвастаться нескромно как-то...

- Ну-ну, скромник... Слушаю.

Я выждал немного, чтобы как в театре, эффектно, и сказал:

-- Груздев невиновен. Освобождать его надо!

Получилось не так, как в театре, а наоборот, будто бухнул я холостым. Жеглов поморщился, сказал хладнокровно:

-Да ты шутник, оказывается. Ну ладно, шути дальше.

- Я не шучу,- сказал я.- В книжке, которую ты мне дал, написано, что сила доказательств - в их вескости, а не в количестве. И я с этим согласен...

- Тогда порядок,- не удержался Жеглов.

Я не стал заводиться, кивнул:

- Ага, точно. Вот я поговорил по душам с Груздевым и понял. Что у нас с ним что-то получается не то. Калибр не такой у человека, чтобы из-за квартиры на душегубство пойти...

Жеглов снова перебил меня.

- Я, конечно, не Лев Толстой,- сказал он.- Но тоже отчасти психолог... И хочу внести некоторую ясность с Груздевым. Почти все сослуживцы характеризовали его как человека скрытного. Да мы и сами в этом убедились. А скрытность обязательно означает притворство,- значит, ложь... Уже одного этого немало, потому что притворщик, врун - потенциальный преступник...

Я эти рассуждения даже дослушивать не стал.

- А если человек скрытный от застенчивости, например?- сказал я, но сообразил сразу, что к Груздеву это, пожалуй, вряд ли относится, и поправился:- Или от скромности? Тоже потенциальный преступник?

Жеглов, конечно, зацепился:

- Скромный он-это да, точно, прямо институточка голубая, чистая, как мак!- И, довольный собой, посмеялся немного, а потом посерьезнел как-то с ходу, будто тряпкой с лица смех стер, сказал:- Давай к делу, что ты бодягу развел...

- Так я и собирался к делу, а ты тут со своей психологией,- сказал я досадливо.- Можешь ты меня минуту послушать, не перебивая?

- Мы рассчитали, что сосед Ларисы видел Груздева на лестнице около семи часов - как раз в это время кончился матч ЦДКА-"Динамо"...

- Ну?

-Ты помнишь, что сосед этот, Липатников, времени не знал, только по футболу мы и сориентировались?

- Так.

- И кто играл, он не помнил, помнишь? Он еще сказал, что не болеет...

- Заладил: "помнил", "помнишь"! Не тяни кота за хвост, что у тебя за привычка!..

- Я не тяну, я хочу, чтобы ты все до мелочи вспомнил - это очень важно. Так вот, на радио мне сказали, что в этот день был еще один матч, "Зенит"-"Спартак", и трансляцию его закончили в четыре. Понимаешь - в четыре! Соображаешь, что это значит?- спросил я и протянул Жеглову справку из радиокомитета.

Он взял справку, внимательно прочитал ее, с недоумением посмотрел на меня, повертел справку в руках, будто хотел еще что-нибудь из нее выжать, но больше там ничего не было написано, и он сказал:

- М-да... Это несколько подмывает показаниям соседа... Но мы ведь на них меньше всего базировались.

-- Я извиняюсь,- сказал я запальчиво.- Это, по-моему, подмывает не показания соседа, а наши с тобой расчёты. Сосед что? Он утверждает, что видел Груздева после матча, а когда это было, ему неизвестно. А Груздев сразу сказал, что встретил Липатникова в четыре. Это как будем понимать? Он ведь показания соседа предусмотреть не мог?

- Да черт с ними, с этими показаниями,- сердито сказал Жеглов.- Мы и без них бы, обошлись.

-- Пока не обходились. Ты же сам про скрытность Груздева толковал и целую теорию из нее вывел: раз скрывает, что был в семь, значит... и всё такое прочее...

Жеглов разозлился всерьез:

- Слушай, орёл, тебе бы вовсе не в сыщики, а в адвокаты идти! Вместо того чтобы изобличать убийцу, ты выискиваешь, как его от законного возмездия избавить.

И оттого, что он разозлился, я, наоборот, как-то сразу успокоился и сказал ему уважительно: