Стая - Сергеева Оксана (2014)

протянулся к ней, крепко сжал тело чуть выше талии и приставил к стене. Пригвоздил. Юля сразу

заволновалась, одновременно чувствуя от их близости и трепет, и неловкость, и странное

возбуждение.

— Ну не я же.

Голос у него был пугающий, хотя Юля не боялась, испытывая к Денису слепое доверие, уверенная, что он не сделает ей ничего плохого. Не сделает того, о чем она могла бы впоследствии глубоко

пожалеть. Но он был зол. Юля точно знала, что сейчас Денис в тихом бешенстве. Наверное, только

один он так умел смотреть, чтобы нервы, как струна натягивались, и легкие внутри сворачивались, что дышать было невозможно. В глазах его не было льда, «сталь» расплавилась, тело полыхало

жаром, который она остро чувствовала сквозь толстое махровое полотенце в том месте, где

прикасались его руки. Но особенно приятных ощущений это не доставляло, учитывая, какую

неловкость она испытала, представ перед Шауриным в таком нескромном виде. Одно дело, когда

Денис обнимал ее, как тогда в больнице – крепко, нежно, растворяя в себе; и совсем другое –

теряться под его яростным взглядом, будучи зажатой, как в тисках.

Отпираться было бесполезно, но и положение загнанного в угол беспомощного зверька Юльке не

нравилось.

— Устроила. И что с того? – с вызовом сказала она, прижимая собственные локти крепче к телу, чтобы ее полотенце ненароком не слетело. — Или я у тебя должна разрешения спрашивать, с кем

мне разговаривать и общаться? Не много ли ты на себя берешь?

Как уж эти слова подействовали на Шаурина можно догадываться, но у самой кровь в венах

забурлила, дышать стало невыносимо трудно, а у горла встал ком. А они подействовали. Она

почувствовала это всем своим нутром, его гнев так и лез ей под кожу. Таким она Дениса еще не

видела. Каждая его эмоция, малейшая реакция на ее слова разжигали внутри пожар и, надо признать, приносили удовольствие, которое она не могла сравнить с чем-то еще. Это было что-то новое, раньше она такого не испытывала.

— Не много ли ты говоришь? – придвинулся совсем близко.

Его дыхание обожгло висок. Тем сильнее это чувствовалось, потому что в кабинете царила прохлада, а с мокрых волос, собранных в пучок, то и дело по шее струйками стекала вода, щекоча и раздражая

кожу. Юля и сама не заметила, как под мужским давлением, стараясь вжаться в стенку, вытянулась в

струнку и встала на мысочки.

Мама ошибалась. По ее словам, Юля должна действовать, следуя японской мудрости — спокойно

сидеть на берегу и ждать пока мимо проплывет труп врага. Так можно никогда не дождаться. И

пусть Денис ей не враг, но суть проблемы от этого не менялась. Глядя в его глаза, такие живые и

глубокие, в которых сейчас плескалось целое море эмоций, Юля уже думала немного иначе. Хотя

думать в таком положении было очень тяжело, почти невозможно, но парочка крамольных

мыслишек посетили ее взбудораженный мозг. Шаурина надо бить в грудь. Изо всех сил. Прямо в

сердце. Со всего размаху. Только так можно пробить его панцирь, а ходить вокруг, примеряясь к его

шагам, бесполезно. Он и не заметит никакого шевеления. А превратиться в его тень Юлька не

хотела. Не в ее характере быть серой мышью.

— Попробуй, запрети. А-то, посмотрите, шариков и оркестра у тебя не нашлось, а ограничений

сколько душе угодно. С чего это вдруг ты так взбесился?

Его самообладание трещало по швам. Денис смотрел в ее серо-зеленые глаза, распахнутые, чистые, но не наивные, обрамленные темными пушистыми ресницами, гадая, откуда в них появилась игривая

чувственность. С какого момента движения ее стали зовущими, и он перестал видеть в Юльке

большеглазого ребенка, маленькую девочку, невинную очаровашку. Как смогла она завести его по

щелчку пальцев?

— Скройся с глаз моих, чтобы я тебя больше не видел. Вообще. Чтобы духу твоего больше не было в