Стая - Сергеева Оксана (2014)

улице как-то не способствует пробежке. — Улыбнулась, сбросила куртку. Вроде бы не сделала

ничего особенного, никаких лишних движений, но ее присутствие тут же поменяло тональность

голоса Маркелова и саму атмосферу в кабинете.

Не исключено все же, что это лишь игра воображения Шаурина. Слишком он стал пристрастно к ней

относиться.

— А что физкультуры у вас нет в школе? – Нет, Маркелов, определенно, подтянулся при виде

Юльки. Выпрямил спину, чуть съехал на край стола, на котором до этого сидел, как на лавке в парке, и уперся каблуками в пол, чтобы, вероятно, чувствовать под собой почву.

— В этой школе есть все! Но физкультура там постольку-поскольку. Кто желает заниматься спортом

нормально, ходит на секции. А на уроках мы сначала толпимся в спортзале, потом пять минут

разминки, которую и разминкой сложно назвать, после чего делимся на команды и играем по

очереди в волейбол. А волейбол я не люблю.

— Юль, да брось ты эти тренажеры! Пойдем лучше с нами в бильярд поиграем.

— Хм… — Она посмотрела на Дениса, который так и стоял молча. Только смотрел взглядом, от

которого ее бросало в краску. Или ей просто казалось, что смотрит он на нее по-особенному. Очень

хотелось, чтобы это было именно так. – Не хочу вам мешать. Да и игрок я, мягко говоря, не очень

хороший.

— Да ладно! Это ж «американка». С Гришкой помнишь, как играли раньше?

— Помню. – Ее взгляд помутнел от грусти.

— Скучаешь по нему? – неуверенно спросил Андрей.

— Да, — так же неуверенно ответила Юля. Стыдно признаться, но с появлением Дениса о погибшем

Грише она стала думать намного реже. – Но мы с ним последнее время плохо ладили.

— Да?

— Да.

— Почему? – вдруг спросил Денис.

Спроси об этом Маркелов, Юля не стала бы отвечать – о мертвых либо хорошо, либо ничего, — но

вопрос со стороны Шаурина показался хоть и странным, но почему-то важным.

— Он стал очень грубым, — нехотя призналась она.

Продолжить и развернуть ответ не попросили, да и сама Юля решила закрыть эту щекотливую тему.

Гриша в последнее время стал, действительно, очень грубым и несдержанным. Отец всегда старался

оградить Юлю от их мира, от того, чем он занимался. Гриша же, наоборот, перестал подбирать слова

и не стеснялся в выражениях. Ужас на лице Юльки стал его забавлять, доставлять какое-то

непонятное удовольствие. Мотивов его она так и не разобрала — жизни ли ее хотел научить, похвалялся ли своими возможностями творить под крылом старшего брата, Юлиного отца, беспредел.

— Ну-у… — неумело начал Маркелов выражать свое сочувствие.

Денис молчал.

— Играем? – бодро сказала Юля, уверенно взяв кий, прерывая разговор.

— Конечно, — спохватился Маркелов, будто проснувшись от спячки. Забегав вокруг стола, он начал

выстраивать шары в пирамиду.

— Сделай его, крошка. Накажи этого пьяного попугая. Он мне уже всю плешь проел. – Денис

положил руку Юле на плечо. И, скорее, не положил, а свесил, потом согнув в локте, притискивая

таким образом девочку к себе. Это было не объятие, а скорее захват – фамильярно—свободный, грубоватый. Не тесный, но вызывающий в теле теплые чувства. До ломоты в костях.

Юля не могла прижаться к нему крепче, как ей того хотелось, или как-то по-другому ответить, но

воспользовалась возможностью словно невзначай коснуться. Она оттянула все еще намотанный на

шею тонкий розовый шарф, попутно на какие-то доли секунды задержавшись пальцами на мужском

предплечье.

— Где Самарин? – Денис отпустил девочку. Маркелов уже справился с пирамидой но, благо, в их с

Юлей сторону заинтересованные взгляды не кидал.

— Он отъехал по делам, пока я здесь. Скоро будет.

Денис кивнул в ответ. Вгляделся ей в лицо. Румянец еще не сошел с ее щек, глаза были распахнутые, светящиеся тайным удовольствием.