Стая - Сергеева Оксана (2014)

вдова. Потом чуть оживилась. Настолько, чтобы отойти в сторону, освободив проход. – Проходите, не стойте на пороге. – Кивнула Шаурину.

Дальше она пошла на кухню, сделав приглашающий жест рукой. Юля сунула Денису свою сумку, торопливо разулась и, не снимая куртки, побежала за Катей.

Шаурин потерся в большой передней, чтобы дать девушкам возможность поговорить наедине.

Пристроил Юлькину сумку на вешалке, распахнул пальто.

Юля подошла сзади и стиснула Катины плечи. Сжала крепко, как могла, останавливая ее. Та хлопала

дверцами шкафов, гремела посудой. Юле показалось, что каждый жест ее был пропитан отчаянием, в

каждом позвякивании чашек и ложек чувствовался надрыв.

— Катюш, мне просто хотелось сказать тебе пару слов. Ты не суетись, я ненадолго, не задержу тебя.

Просто хочу сказать, что ты не одна. Может, и не нужно это тебе, но я не могу не сказать. Мне жаль, очень жаль. И слов нет… — Слова-то были. Но вот в этот момент Юля посчитала их лишними.

Незачем сыпать соль на открытую рану. Та рана еще даже затягиваться не начала.

— Спасибо, Юляш. Ты чудо, — улыбнулась Катя и обняла ее слабыми руками.

— Чудо – это ты, Катюш, еще улыбаться умудряешься, беседы с кем-то вести. Я бы вообще всех

послала…

— Не дай бог тебе такое, Юляш... – Тут Катя тяжело осела на стул, как будто оплыла и потеряла

лицо – показала все свои чувства: ту боль, что от утраты испытывала, скорбь, всю тяжесть. Все

выписалось у нее на лице, как на холсте, неестественно яркими красками. В ее темных глазах не

жизнь теперь светилась, а мрак проглядывал. За время, что они не виделись, Катя похудела, потускнела. Губы вообще отдавали синевой. Темные волосы, сейчас свернутые в аккуратный узел, и

те не блестели.

Юля сбросила куртку на соседний стул, выглянула в прихожую и поманила Дениса. Катя взялась

наливать чай, а когда развернулась, чтобы расставить на столе чашки, снова выглядела замерзшей и

бесчувственной. Как кусок льда. Такой, какой они застали ее в первую минуту.

— Я боюсь смотреть на небо, — глядя себе в чашку, тихо сказала молодая вдова. – Не могу поднять

глаза. Мне кажется: он смотрит на меня оттуда.

От этих слов у Юли заледенели ладони, и она тут же перевела взгляд на Дениса, представив, что

чувствовала бы, переживи такое – смогла бы смотреть на небо как прежде?

— Катя, если какая помощь нужна, ты сразу звони. Не жди ничего. И никого. Андрея нет, но есть

мы: я, Сергей Владимирович, Юра, любой другой, к кому ты обратишься.

— Мне страшно.

— Звонили, угрожали?

— Нет. Но мне все равно очень страшно.

— Почему ты одна? – Денис имел в виду родителей или других родственников, кто мог бы

поддержать ее в такой трудный час.

— Не знаю. Мне никто не нужен. – По всей видимости, она правильно его поняла.

— Я поговорю с Сергеем Владимировичем, хочешь, отвезем тебя ко Льву Михалычу?

Катя кивнула.

— Тогда сиди дома, никуда не выходи. Я позвоню. Даже если за тобой приеду не я, а кто-то другой, позвоню я. Посмотри, что тебе нужно.

Катя сначала хотела ответить, что она ни в чем не нуждается, а потом согласилась с Денисом, встала

и прошлась по квартире, прикинула, что нужно взять с собой. Понимала, что лучше подготовиться

заранее, чтобы не кататься по городу и не задерживаться в магазинах. Можно, конечно, со Львом

Михайловичем позже съездить и все купить, но она сомневалась, что ей захочется вылезать куда-

нибудь из дома. Больше всего на свете хотелось впасть в спячку. Потому как плакать слез больше не

осталось. И сил никаких не осталось.

Зря Юля поддалась своей фантазии. Вообще зря все это затеяла, потому что не хватало ей мужества

говорить сейчас что-то ободряющее жене погибшего Маркелова. Она сидела с полной чашкой чая не