Стая - Сергеева Оксана (2014)

Не знала, откуда в ней это. Не было опыта, знаний. Только желание и инстинкт, внутренний, наверное, самый древний. Говорящий, что поцелуй – это ласка, а значит главное — ласкать: губами, языком, горячим дыханием, теплыми ладонями. Ласкать – доставлять удовольствие, делать

приятное, иметь одно на двоих дыхание.

Он прерывался на чуть-чуть, на пару вздохов, а потом вновь приникал к горячим губам. Делал их

влажными, раскрывал, заставляя ее вздрагивать от соприкосновения языков. Заставлял ее голову

кружиться. Юля так говорила, шептала в губы, изредка отрываясь от него.

— Мне что-то плохо…

— Тошнит?

— Похоже на то. – Развернулась к нему спиной и оперлась на парапет, подставив лицо ветру. С реки

неприятно тянуло холодом и продирающей до костей влагой. Но хотелось окунуться в этот стылый

поток с головой, чтобы выветрился тот мрачный дурман, что внес такой разброд в чувства. В этом

запутанном клубке ярким всполохом четко ощущалось только одно – любовь.

Все остальное смешалось, слилось в горькую суспензию: злость на грани ненависти, удовольствие на

грани отвращения. Слишком много и слишком сильно для одного раза.

Стало смешно, Юлька чуть не разразилась истерическим хохотом. Что же этому человеку нужно

сделать такого чудовищного, чтобы она стала любить его хоть чуточку меньше?

Он живет своей жизнью, спит с другими девками, холит и лелеет неприкосновенность личной

территории, а она, тем не менее, чувствует себя рядом с ним как в райских кущах. Вот и думай, гадай

– это что-то настоящее или самообман? Палка о двух концах. И тем и другим это может быть

одновременно. Все равно что спорить: что есть настоящее искусство – постановочное фото или

масляный портрет?

— Это нормально. Значит твоя психика в порядке. Дыши глубже.

Прозвучало обнадеживающе, вызвало скупую натянутую улыбку. В собственной нормальности Юля

с недавних пор стала сомневаться. С Денисом открывала в себе новые стороны, проливала свет на

тайные уголки своей души, выявляла в себе весьма своеобразные желания.

— Дышу, — вполголоса процедила, вцепляясь пальцами в холодные недружелюбные камни.

Глубоко втягивала сырой воздух. Покрывалась колкими мурашками от ветра. Мысленно окуналась в

ледяную воду, замерзала, пыталась избавиться от ненужных мыслей. Девки, юбки… Самое

последнее, о чем сейчас стоит думать. Самое разрушительное.

— Я вспылила, сорвалась. Ты теперь думаешь, что я истеричка? Скажи честно, — говорила Юля

словно издалека, и не на Дениса глядя. Взгляд притягивала вода.

Удивительное зрелище — ледоход. Никогда не понимала, почему оно так завораживает. Не красотой

же… Вода талая, мутная, а в ней плывущие куски льда – большие и маленькие, неровные, зубчатые.

Что тут красивого? Но что-то было. Поневоле внутри поднималась волна чистого непреодолимого

восторга.

— Нет. Я думаю, что ты достаточно эмоциональна, чтобы выражаться таким образом.

— А как ты это выносишь?

— Что конкретно? – Снова притянул ее к себе за плечи, заметив, как она дрогнула от холода.

Юлька поежилась и тут же повернулась лицом. Внезапно тело одолел озноб. Ладони, которые

минуту назад горели огнем, заледенели. Это кровь престала бурлить от злости, поутихнув, хотя до

полного спокойствия еще далеко. Да и невозможно оно рядом с Шауриным.

Нет ничего хуже проклятого разрывающего изнутри ощущения безысходности. Одна, она бы точно

не выдержала, не справилась.

— Что угодно. – Скользнув руками под пальто, обняла Дениса, испытывая восторг побольше, чем от

созерцания ледохода.

— По-разному, — ответил он после молчания. – Но, в основном, если у меня болит сердце, жалуюсь

я на голову.

— А таблетку от чего пьешь? – спросила тихо, но достаточно, чтобы он услышал. Чтобы не

повторять вопрос, ибо не решится.