Стая - Сергеева Оксана (2014)

сейчас отбой в девять вечера и хоть на ушах стой.

— Вадим, покурим? — предложил Стас.

— С превеликим… — согласился Бардин, выбрался из-за стола и потянулся. — Давай еще этого

женолюбителя возьмем, — поддел вернувшегося Вуича.

— Я за любой кипиш. Еще не знаю, куда, но я согласен.

— Я с вами подышу, — присоединился Шаур.

— Вот никак не пойму, за каким ей тут «Три богатыря»? — проговорил Вадим, задумчиво глядя на

большую картину на свободной стене.

— Не «Три богатыря», а «Богатыри», — поправил Денис, тоже замерев напротив масляной копии

известного полотна кисти Васнецова. Вздохнул, вспомнив сколько нервов потратил, чтобы достать

приличную копию. Хотя с сестры станется, она и фотообои бы наклеила, и не поморщилась. — А

хрен ее знает, зачем и почему. Это ж Таня. Захотелось ей.

Согласен был с другом. Картина эта очень выбивалась из общего интерьера квартиры, явно не

соответствуя выбранному современному стилю с прямыми линиями мебели и глянцевыми

поверхностями. У Тани в квартире много было таких вещей, на первый взгляд, нелепых, но важных

для нее.

— Эх, горе-академики! — посмеялся Вуич. — Непонятно им — зачем тут «Богатыри». Что тут

непонятного… Пошли курить.

***

2001 г., август

Шаурин медленно опустил бегунок молнии тонкой кожаной куртки, чувствуя на сестру легкое

раздражение. Та встретила его в махровом халате. Не то чтобы Денис против халата, но рассчитывал, что сестра будет готова к его приходу и ему не придется задерживаться.

Таня сухо улыбнулась. Сухо и без души, словно в это ранее утро улыбаться не полагалось. Обняла

брата, прижалась губами к его гладко выбритой щеке, от лосьона терпко пахнущей. Они давно не

виделись, а повод выпал безрадостный. Ее плечи зябко дрогнули, но она быстро отстранилась.

Раздражение Дениса тут же опало – как скатилось. Руки сестры пахли кофе. Сколько ж она его

выпила?.. Наверное, после того как позвонила ему в три часа ночи, сообщив, что мать умерла, и не

ложилась больше. Наверняка не ложилась. Сидела на кухне до утра, тихонько подсаливая слезами

черный кофе.

— Тань, только давай побыстрее, — поторопил Денис.

— А я никуда не собираюсь ехать, — возразила Таня и туже затянула пояс халата, словно

подтверждая свои намерения.

— В смысле? — переспросил Денис, не скрывая удивления.

— В прямом, — Таня равнодушно пожала плечами. — Я на похороны не поеду. Мать для меня

умерла три месяца назад. А ради приличия плакать я не буду — наплакалась уже. Надоело мне быть

хорошей. Могу я хоть раз в жизни совершить неправильный поступок?

— Только давай сейчас обойдемся без этих доморощенных страстей.

— Не груби.

— Да я вежливый, как стюардесса, — с усмешкой возразил. Да и так, будто – то ли усмехнулся, то ли

съел что-то горькое. — Таня, надо было мне так сразу и сказать, что не поедешь. Я бы не заезжал за

тобой, не тратил время.

— Ты не спрашивал, поеду я или нет. Ты просто сказал, что заедешь…

И правда ведь не спрашивал, потому что считал вопрос решенным. Разговор у них состоялся

короткий. Таня рассказала о смерти матери, ответила на вопрос: «Когда это случилось?». И получила

в ответ равнодушное: «Заеду в семь». А что еще говорить?.. Как жила мать всю жизнь в пьяном

угаре, так и смерть свою встретила.

— Ладно. О чем спор… Не хочешь, как говорится, воля твоя.

Спорить не собирался, возмущаться – тем более. Так даже лучше, потому что планировал лишь

заплатить ритуальному агентству за организацию траурного мероприятия, а присутствовать на

похоронах не хотел — в своем сердце давно уже мать похоронил. Шаурин понимал, почему Таня

решилась никуда не ехать. Вот только не мог уяснить для себя, отчего именно такой момент выбрала