Стая - Сергеева Оксана (2014)

— Глупая, — улыбнулся. Нежно и тепло. Такой улыбкой, которая ее всегда смущала. — Теперь не

боишься?

— П-фф… Теперь не дождешься. Чего мне тебя бояться? Я же твоя Конфе-е-етка, — протянула с

выражением, — я же не твой конкурент или противник. В твои дела не лезу, никогда ни о чем не

спрашиваю.

— Поверь, Конфетка, я очень не против, что ты не суешь нос в мои дела. Меня это вполне

устраивает.

— Но ты смотри, если тебе помощь нужна какая-нибудь, — обращайся. Вдруг тебе понадобится

какой-нибудь левый фонд создать. Я достаточно знаю о всякого рода финансовых махинациях.

Взгляд Дениса перестал быть ленивым.

— И кто же тебя снабжает такой информацией?

— Дядя Юра, — довольно улыбнулась Юля. — На Лиле природа отдохнула, а Юрик у нас голова.

Жалко, что такое наследство канет в лету.

— И ты учишься у Юрика всяким махинациям… обалдеть. Нет, спасибо, дорогая, давай твоя совесть

останется кристально чистой. У меня хватает своих умельцев.

— Я не учусь. Это маленькие дети учатся на горшок ходить, а я овладеваю знаниями. — Тут Юля

засмеялась: — Да расслабься ты. Я ни с кем не вступала в преступный сговор, просто я кое-что знаю.

Дядя Юра, скажем так, углубляет мои знания.

— Я всегда говорил, что ты опасный человек.

— Конечно, опасный. Меня нельзя выпускать в мир в виду моего искаженного сознания. И

мировоззрения. Я же дочь криминального авторитета. Некоторые вещи, которые для других из ряда

вон выходящие, для меня — обычное дело.

— В этом я даже не сомневаюсь.

— Но в основном, конечно, подобные дела мы в семье не обсуждаем. Так заведено отцом. И мы с

матерью этот порядок не нарушаем. Хотя порой мне кажется, что отец перегибает палку. Забывается.

— Что значит – забывается?

Незаметно Юля подошла к вопросу, который ее очень волновал. Подумалось, может, сумеет она как-

то спровоцировать Дениса на откровенность. Хоть частично.

— Действует, слишком безапелляционно, радикально. Он переносит свое давление на нас.

Вмешивается, почему-то думая, что у него на все есть неоспоримое право. Взять хотя бы наши с

тобой отношения. Понимает же, насколько все у нас серьезно, почему он сватает какого-то

непонятного жениха? Неужели ему этот человек ближе, чем ты? Я не верю. — Денис молчал, но

Юле хотелось, чтобы заговорил, сказал наконец, что думает обо всем этом. — Не молчи. Ты с ним

бок о бок много лет, что-то же ты можешь сказать по этому поводу.

— Хочешь знать, что я думаю о твоем отце?

— Угу, — кивнула.

Денис приподнялся на локтях. Задумавшись, прикусил губу, обратил взгляд на бассейн, словно ловя

случайные блики на недвижимой глянцевой глади.

— Понимаешь… — начал не то чтобы неохотно, но тщательно подбирая слова, — для тебя он отец, ты смотришь на него изнутри — глазами дочери. А для меня он – система, состоящая из

определенных черт, свойств, качеств характера, принципов и жизненного опыта. Эта машина, которая формирует, держит… руководит целой социальной прослойкой и не одной — от низшего

звена до высшего; от подчиненных, исполнителей, до авторитетов, политиков. Сергей Владимирович

Монахов — это устойчивая внутренняя система, со своими законами и механизмами

взаимодействия. Представь этот масштаб. Каких уступок ты от него хочешь? — Теперь Юля

задумалась, не спеша отвечать. — А ты его нутро, — добавил Денис. — Ты семья. Он тебя бережет.

И я, точно так же, как и он, берегу свое нутро – свою семью.

— А я к чему отношусь — в твоем случае? — тихо спросила, почти шепотом. И дыхание затаила для

самой себя незаметно.

Денис пригнулся к ней и сказал на ухо вполголоса, будто боялся, что кто-то еще услышит:

— Ты мое сердце, тебя я берегу особенно.