Том 7. Дядя Динамит и другие - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2000)

— Начнем с Чесни, — предложил Галли.

— Я не привык к таким людям, сэр, — ответил суровый Бидж.

— А уж вы много чего видели!

— Несомненно, сэр.

— Помните, один ел рыбу с вареньем?

— Как сейчас, сэр.

— А другой подливал воды в вино…

— Пожалуйста, сэр, не надо! Я бы хотел о нем забыть.

— С Чесни я не обедал, но уверен, что он даст им сто очков вперед. Явный жулик.

— Вы так считаете, сэр?

— Еще бы! За милю видно.

— Странно, что они дружат с мистером Фредериком.

— Вряд ли. Так, знакомы. Фредди всякому даст письмо.

— Но…

— Почему я думаю, что он жулик? Всучивал Кларенсу акции. Вы скажете, так поступает и Рокфеллер, но все равно, с этим Чесни лучше дела не иметь.

— Хорошо, сэр.

— Теперь возьмем герцога. Ну, тут дальше некуда! Слова эти ласкали слух, но полагалось хоть как-то возразить.

— Не мне, сэр, судить о тех, кого приглашает его милость…

— Ладно, носите личину, но вы же знаете, что у него нет ни единой черты, отличающей человека от зверя. Полный гад.

— Сэр?

— Смотрите, что он делает с несчастным Траутом!

— Я не совсем понимаю вас, мистер Галахад.

— Потому что не слышали его рассказа. Невинный американец по имени Уилбур Траут часто женится. Это бывает. Возьмем царя Соломона. Так вот, этот Траут увидел в витрине портрет своей последней жены и решил его купить. Он сказал об этом Данстаблу, а тот побежал в галерею. Хочет перепродать картину! Траут отдаст за нее полцарства. Как вам это нравится, Бидж?

Бидж покачал головой.

— Качайте, качайте, — сказал Галли. — Я не удивлюсь, если вы чертыхнетесь. Вот вам ваш герцог, а мне с ним рядом жить! Просто не понимаю, как Кларенс его вынесет, тем более что Конни заставит одеваться к обеду.

— По всей вероятности, мистер Галахад.

— Что ж, будем надеяться, он не рухнет. Спасибо, я пойду. После поезда я — вроде пепельницы. Хочу принять ванну. До вечера.

Глава четвертая

1

Линда Гилпин приехала через два дня, поздно, в своей машине, и тут же легла; а наутро Галли увел ее в тисовую аллею, многократно воспетую справочниками «Британские сады» и «Старая Англия». С первого взгляда Линда ему понравилась. Как справедливо заметил Джон, она была каштановой, голубоглазой и до того непохожей на дядю, что приятно смотреть. Словом, любой крестный обрадуется, если его крестник поедет с такой женой на Ямайку.

Герцог и леди Констанс были в картинной галерее. Еще с вечера туда поместили прославленную ню, и теперь леди Констанс ее рассматривала. Она не очень разбиралась в картинах, но не любила голых и заметила герцогу, что дама, едва прикрытая прозрачным лоскутком, не слишком уместна среди ее предков; но герцог возразил, что эти предки — жуткие морды и поместить среди них такую тетю — доброе дело. Неожиданно проявив силу воображения, он сравнил галерею замка с кунсткамерой.

Замечания эти огорчили леди Констанс, хотя человек непредубежденный признал бы, что графы (особенно — третий, пятый и седьмой) поступили опрометчиво, заказав свои изображения; но она подавила желание срезать его острым ответом. Острые ответы выводили герцога из себя, а ей было нужно, чтобы он не сердился.

Дело в том, что она собиралась его посватать. Он давно овдовел, а счастливый брак с Джеймсом Скунмейкером склонил ее к мысли, что женатым быть лучше. Мало того — она верила, что жена влияет на мужа, и очень хотела, чтобы герцог поскорее изменился.

Она и раньше говорила с ним на эти темы, но философически, вообще. Теперь, когда в ее жизнь вошла Ванесса Полт, она ощутила, что пора действовать конкретней, как сказал бы кто-нибудь иной — взять быка за рога. Начала она осторожно:

— Как очаровательны американки! Красота, блеск, элегантность…

Герцог увидел, что она ошибается, но не удивился — чего и ждать от женщины!