Властелин колец - Толкин Джон Роналд Руэл

– Аххх! Нет-ссс! – вскрикнул он. – Нельзя! С ума сошли глупые хоббитцы, да-да, совсем сошли с ума. Нельзя этого делать!

– Чего нельзя-то? – удивился Сэм.

– Нельзя распускать гадкие красные языки! – злился Горлум. – Огня нельзя, огня: он опассный! Он кусается, он жжется. Он выдаст нас врагам, обязательно выдаст!

– Да вряд ли, – сказал Сэм. – Не выдаст, если не совать в костер сырые ветки. Ну а выдаст – значит, такая наша судьба, никуда не денешься. Мне надо трусиков сварить-потушить.

– Сварить кроликов! – визгнул Горлум. – Испортить чудесное мясцо, которое раздобыл и отдал Смеагорл, бедный голодненький Смеагорл! Зачем? Зачем, глупый хоббит? Они молоденькие, сочные, вкусненькие. Ешь их, ешь! – И он потянулся когтистой лапой за кроличьей тушкой, лежавшей на листах у огня.

– Но-но, прибери грабки! – сказал Сэм. – На вкус и цвет товарищей нет. Ты вон отплевываешься от наших хлебцев, а мне сырой кролик в глотку не полезет. Ты мне трусиков отдал – и ладно, это уж мое дело, как их слопать. Хочу вот их потушить, и хоть ты тресни. Иди налови других и кушенькай их, как знаешь, только чтоб я не видел. Давай, давай, а то кому что глаза мозолит: тебе мой костерок, а мне тут один хмырь болотный. За огнем я пригляжу, он дымить не будет, не беспокойся.

Горлум с ворчаньем уполз в папоротники, а Сэм занялся стряпней.

– Взять ту же крольчатину, – говорил он себе. – Что нужно хоббиту к ней на придачу? Травки-приправки, коренья-картохи, ну, хлеб, само собой. А за травками-то, пожалуй, недалеко ходить. Горлум! – тихо позвал он. – Услужи, будь другом, в третий раз. Нарви мне кой-каких травок.

Горлум выставил голову из зарослей, но его физиономия не выражала ни дружелюбия, ни готовности к услугам.

– Лавровых листиков, тимьяна и шалфею – да скоренько, пока вода не закипела, – сказал Сэм.

– Нет! – сказал Горлум. – Смеагорл сердитый. И Смеагорл не любит вонючие листики. Он не ест всяких травок-кореньев, нет, моя прелесть, только если совсем-совсем голодный или если он заболел, бедненький Смеагорл.

– Если бедненький Смеагорл не будет слушаться, то вот сейчас вода вскипит и сильно его покусает, – пригрозил Сэм. – Злой Сэм ткнет его носиком в кипяточек, да, моя прелесть. Будь сейчас другое время года, ты у меня отыскал и нарыл бы брюквы, морковки, а может, и картох. Здесь наверняка много чего самосейкой растет. Эх, сейчас бы пяток картох!

– Смеагорл не пойдет никуда, он уже находился, да, моя прелесть, – прошипел Горлум. – Он боится ходить, и он очень устал, а хоббит плохой, гадкий, нехороший. Смеагорл не станет рыться в земле, искать коренья, морковки и картохи. Какие картохи, моя прелесть, какие такие картохи?

– Кар-то-фе-ли-ны, – сказал Сэм. – Жихарь в картошке души не чает, а уж ежели набить пустое брюхо, так лучше-то ничего и на свете нет. Картох тебе искать не надо, все равно не найдешь. Ты лучше будь послушненьким Смеагорлом и нарви мне травок, вот мы с тобой и поладим, а если не рассоримся по твоей милости, то я тебе как-нибудь сготовлю картошечки. Печеная рыбка с жареной картошечкой по рецепту С. Скромби – небось не откажешься.

– Нет, нет-ссс, откажемся. Нельзя печь, нельзя портить вкусненькую рыбку. Дай рыбку сейчас, и не надо мерзсской картошечки!

– Ну, с тобой толковать – это надо гороху наесться, – сказал Сэм. – Ладно, иди дрыхни!

В конце концов он обошелся и без Горлума: нарвал травок-листиков на пригорке неподалеку, даже не потеряв из виду спящего хозяина. Сидя у костра, подкладывая хворостинки, он размышлял так себе, ни о чем: вода что-то долго не закипала. Кругом разливался утренний свет, теплело с каждой минутой; роса обсохла на траве и на листьях. Кастрюльки с заправленной по-умному крольчатиной булькали над костром, и Сэм, пока суд да дело, чуть не заснул. Кролики тушились час или около того: он тыкал в них вилкой и время от времени пробовал бульон.