Черные подковы - Макс Игнатов (2019)

– Он не может. Он с товароведом товар принимает.

– Правильно, готовить-то некому, никто к вам не идет, – засмеялся Виктор.

– И за все это вы с нас сняли денег как за качественную еду? – Гера продолжал долбить официантку.

– Конечно, такой порядок…

– У вас Бричкин владелец? Иди ему звони. У вас должен быть канал связи на форс-мажор, вот и скажи, что пришли таможенники, жалуются на еду.

Официантка опять убежала. Обратно она шла уже не спеша.

– Владелец нашего заведения сказал, что если посетителям что-то не понравится, они могут внести запись в «Книгу жалоб».

– Так, деньги можете забить себе в очко, – сказал Большой. – Хер к вам кто-то еще с таможни придет, а может и вообще с порта. Бричкину привет.

– Вот уроды, – они уже шли по пятому сектору, но Гера не мог успокоиться. – Видят ведь – свои пришли, и даже не повошкались.

– Не отравиться бы, – засмеялся Виктор. – Хотя сок вроде ничего был, и второе, только несоленое.

– Редко после еды у меня бывает плохое настроение, – посетовал Большой. – Даже и не помню, когда было такое. А нет, вспомнил. Раз ходили на обед, а на обратном пути нас понятыми попросили быть при раскопках трупа, вот это была жопа!

Виктор засмеялся.

– Мне про это в Городской таможне рассказывали, когда я документы подавал.

– Да ты что? Мы же с Угольком тогда были и еще с одним нашим корешем. А кто рассказывал? Толя, кадровик?

– Нет, с ним там девушка сидела, напротив него стол.

– А, Светка-конфетка. Кстати, ты обратил внимание, что у нее стол стоит на некотором возвышении?

– Нет. Хотя… да, вроде сейчас что-то припоминаю…

– Так получилось, что Толя выбрал свой стол первым. И когда Светка устроилась и за свой стол села, первое, что Толя увидел в проеме стола – ее раздвинутые ноги, а между ними – ярко-зеленые трусы. Она не специально, не думай, просто так вышло. И вот представь: взрослый мужик, такая фигня. И ведь сказать не может, боится, типа она еще начнет думать, что он специально все подстроил, или за извращенца его примет. А глаза постоянно возвращаются на одно и то же место, о чем не думай. Почти как в книжке про Ходжу Насреддина! В общем, он так месяц маялся, все трусы ее наизусть выучил, работать нормально не мог, потом притащил из дома молоток с гвоздями, нашел где-то кусок ДВП и забил проем. Догадалась она или нет, когда увидела все это, неизвестно, но когда он нам про все это рассказывал – мы просто уссывались!

Отпустив Насонова на обед, они вышли на пятый сектор. Виктор посмотрел вверх – видна ли лампочка, которую Гера ему показывал? С того времени он даже ни разу про нее не вспомнил, вот ведь как. Нет, при свете дня ничего не видно. Может, там уже ничего нет? Почему-то вспомнился вчерашний разговор с эфэсбэшником, и настроение резко испортилось. Виктор глянул на Геру – Большой смотрел в окно. Вопрос сформировался в голове сам собой:

– Гера, как ты думаешь, у нас стукачи на пассажирке есть?

– Думаю, есть, – Большой обернулся. – А что ты так заинтересовался?

– Да я все про Степку думаю, – надо же было что-то соврать.

– А-а, – протянул Гера. – Да сейчас есть наверняка уже, как понабрали столько народу. Малафеев у Буянкина по всем признакам стукачок. Ему же ничего не надо, у него мама большая шишка в банке, деньги его интересуют не так сильно. Его и устроили по крюку, так понимаю – никто в таможню его брать не хотел. Явно дует куда-то. Пяткин у Мосина в смене работает – тоже очень скользкий тип. Сам большой, а натура ссыкливая. Я ему немного помогал недавно, когда его у нас на районе при аварии напрягли. Пообщались маленько. У нас вроде пока тихо, как думаешь?

– Вроде да. Нормальные вроде все.

Витя помолчал. Потом поднял глаза – Гера смотрел на него. Надо было что-то сказать…

– А у тебя остались друзья в ФСБ? С которыми общаешься? Которые могут помочь тебе… если что?

Большой усмехнулся и поднял глаза к потолку.