Черные подковы - Макс Игнатов (2019)

Грачик Погосян был главой местного представительства «Армянских авиалиний». Седой, из-за худобы похожий на Кащея, он сразу по приезду решил задружиться со всеми портовскими службами, имеющими отношение к международному сектору. Перевозки его встретили весьма сдержанно – почти чисто женский коллектив не обрадовался совсем не похожему на Алена Делона кавказцу. Милиция разговор об отношениях перевела на классику: утром деньги – вечером стулья. Пограничники выпили предложенного коньяка, сказали «спасибо» и молча ушли. Надежда у него осталась на таможенников, тем более они казались весьма разобщенной массой. Но и тут Грачика ожидал прохладный прием. Даже вопросы по «левому» ввозу коньяка ему предлагалось решать через кого-то из диаспоры. Грачик не опускал руки, тем более, что дела он хотел решать куда более значимые. Одним из таких дел был давно предлагаемый ему еще на старом месте вариант с экспортом птиц семейства соколиных. В Эмиратах и соседних странах за кречета давали бешеные деньги – их использовали для охоты. Молва о богатстве нефтяных принцев пустыни делала свое дело, и утверждения о том, что за хорошего кречета те готовы выложить десятки и сотни тысяч долларов, – а то и целый миллион! – не оставляли равнодушными алчные души, к которым относился и Грачик. И поэтому среди таможенников он искал того, кто разделит с ним желание заработать «на птичках». Пернатые будут привезены, упакованы на манер колбасок в сумку, на голову им наденут клобучки, чтобы они ничего не видели, и напоят нужной жижей, чтобы они спали всю дорогу. Грачик всего-то просит, чтобы никто не увидел на хискане, что в сумке, а сумку позволили взять в салон. И все. Грачик не будет говорить, сколько птичек, и не скажет, сколько заплатили ему. Но долю отдаст – он же честный!

– Полгода назад его послали, – продолжал Большой. – Сейчас он опять ищет «жертву». Насколько я понял, одного нашел – мне звонил Буянкин, его охранник подходил к нему и спрашивал, как перевезти попугаев. Гриша решил его развести, сказал, типа смотря куда. Тот сказал, что в Эмираты. Ну, не дебил ли?

Они уже порядочно выпили, но жирный хаш, вкупе с зеленью и бастурмой, сдерживал активное наступательное действие алкоголя.

– Охранника он из ситуации вывел. Треснул ему по лбу, говорит, объяснил, в какое дерьмо тот впутывается. Дай Бог, что поймет. Но есть еще один долбик, и с ним сложнее. Это задача для тебя.

– Для меня? – Виктор напрягся. – Не понял. Это кто-то из наших?

– Из ваших, да не наш. Нашего бы я лично проинструктировал, если бы за моей спиной такое случилось. Это Шайхуллаев. И судя по всему, ваш Даня уже конкретно начал наглеть. Гриша Буянкин мне про него уже как-то говорил, и вот опять новости. Он очень жаден, этот Даня. Твоя задача – вежливо с ним поговорить. Тема первая – птицы с Грачиком, тема вторая – пересылка денег на азиатских рейсах. Информация точная, так что если не поймет – будет жаль мужика. И подругу его, которую он любит на хискан садить.

Даня сейчас работал замом в смене у Бородюка. Он уже побывал в нескольких сменах – был в третьей у Буянкина, в первой у Мосина, нигде не задержался и вот попал в четвертую. Видимо, слабовольный Бородюк прощелкал Данины фокусы. А Гера откуда-то узнал. И слить Шайхуллаева, кому бы то ни было, рука у него не дрогнет.

– Хорошо, с Даней я поговорю, и максимально жестко. Завтра будем меняться, сразу и пообщаюсь.

– Лады. А с Грачом я сам потолкую. Задрал он уже откровенно, перестал понимать русский язык. Армяне тоже на него жалуются, одна кровь, вроде, а ругаются непрестанно.

Они еще немного посидели и разъехались. После водки с хашем сам Бог рекомендовал поспать, чем Виктор и занялся по приезду домой. Ближе к вечеру он встал – голова была светлой, нигде ничего не болело. Вот бы так всегда!

Шайхуллаев Витины слова выслушал молча.

– Что думаешь? – Молчание Дани действовало на Виктора немного раздражающе.