Границы безумия - Виктория Селман (2021)

Наконец я разочарованно отложила бумаги, решив зайти с другой стороны и собрать информацию о последней жертве.

— У меня есть кому заниматься допросами! — заявил Фингерлинг. — Вам нечего лезть не в свое дело. Потом прочтете все в протоколе.

— Работать со свидетелями вживую гораздо проще, — настаивала я. — Важно не только что говорят люди, но и как они при этом себя ведут.

Он демонстративно возвел к потолку глаза.

— Ладно. Вы все равно не угомонитесь. Только берите с собой Уильямса.

— Мне привычнее работать одной.

Я не стала добавлять, что вытяну из собеседников гораздо больше, если рядом не будет ошиваться сержант с каменной рожей. В присутствии полиции люди всегда становятся более замкнутыми, даже если им нечего скрывать.

— Что, Маккензи, не командный вы игрок?

«Да, если начальник — такой ублюдок», — подумала я, сладко улыбнувшись.

Все свидетели, с которыми мне удалось встретиться, говорили одно. Помимо обычной болтовни о том, каким замечательным и добрым человеком был погибший, они упоминали его нетрадиционную ориентацию и тот факт, что на момент гибели он не имел постоянного партнера.

Как выяснилось, тот иногда зависал в гей-барах и снимал на ночь парней. В вечер смерти ходил в «Кинг Уильямс», весьма известный в Кэмдене гей-клуб, где якобы, по словам очевидцев, разговаривал с неким мужчиной. Правда, описать внешность незнакомца никто толком не сумел, что, впрочем, было объяснимо. В баре нарочно приглушали свет, а все свидетели перепились до отключки. Бедный прокурор — как ему потом отдуваться в зале суда?..

— И почему только, где бы мы ни работали, нигде нет нормального видеонаблюдения? — возмущался Фингерлинг на одной из планерок, на которых мы делились друг с другом собранной информацией.

Он запросил записи с места преступления в надежде, что хоть на одну из пленок попадет мужчина, который выходил из клуба вместе с жертвой. Запрос ничего не дал. Впрочем, это изначально была безнадежная идея. У таких снимков слишком мерзкое качество, чтобы по ним можно было кого-то опознать.

— Наша жертва относилась к группе высокого риска, — отчиталась я на очередной планерке — они проходили у нас каждый день, в восемь утра и в шесть вечера. — Судя по отчету патологоанатома, покойный был крайне неразборчив в половых связях, кроме того, в ночь убийства находился в состоянии сильного опьянения. Он был легкой добычей для любого преступника и под воздействием алкоголя не сумел бы оказать сопротивления. Не берусь утверждать наверняка, но убийца мог подойти к жертве в баре. Возможно, именно с ним и разговаривал погибший. В таком случае нам необходимо тщательно проработать свидетелей. Надо составить фоторобот, вдруг по нему удастся найти подозреваемого. Если убийца и впрямь познакомился с погибшим именно в клубе, это многое о нем говорит. Значит, у него развит интеллект и имеются все необходимые социальные навыки, чтобы придумать правдоподобную уловку и заманить жертву в укромное место. Однако главный вопрос надо поставить иначе. Почему преступник намечает жертв среди геев? Потому что так проще? Их есть чем завлечь? Или он изначально выбирает их из-за нетрадиционной ориентации? Может, в этом ключевой мотив? И если так, то почему?

— Разве не вы должны нам это сказать? — фыркнул Найджел Фингерлинг.

Кажется, он меня так и не простил.

— Да, разумеется. — Я постаралась сохранить лицо. Не хватало еще, чтобы этот прыщавый засранец решил, будто меня легко вывести из себя. — Я планирую выполнить реконструкцию убийства с точки зрения преступника и жертвы. Постараюсь выступить с докладом уже завтра.

Думала, Фингерлинг обрадуется, но нет. Он оказался чересчур злопамятен.

— Надо собрать пресс-конференцию, — добавила я. — Мы слишком долго держим журналистов в неведении. Без их помощи нам не обойтись.

После выступления я уже собиралась домой, когда пришло сообщение от Джека.

«Проверь почту».