Границы безумия - Виктория Селман (2021)

Мне вдруг стало не по себе. Свечи, пианист в углу… После смерти Дункана мы с Джеком не раз ходили по ресторанам. В этом заведении все было иначе. Обстановка выглядела слишком романтичной. Хотя о романтике между нами не шло и речи…

* * *

Самый романтичный момент в моей жизни случился в кабинете без окон, где не работал обогреватель и где я безвылазно проторчала тридцать шесть часов подряд.

— Зиба, можно тебя на пару слов? — спросил Дункан, когда кабинет опустел.

Он говорил мягко, но вид у него был строгий, бесстрастный. Наверное, примется меня отчитывать. А мне даже сказать в свою защиту будет нечего — ведь я и впрямь вела себя очень некрасиво, хотя в итоге нам удалось добиться неплохих результатов.

— Детективы, с которыми я проработал много лет, сегодня допустили ошибку, — заговорил он, пристально глядя мне в глаза. — Но ты сохранила голову на плечах и стояла на своем, хотя все остальные были настроены против тебя. Ты заставила нас включить мозги. Наш успех — целиком и полностью твоя заслуга.

Я улыбнулась.

— Тебе плевать, что о тебе думают другие, — продолжил Дункан. — И это замечательно. Кто-то скажет, это недостаток, но я так не считаю. Ты очень сильная. И очень упрямая. Поэтому ты такая, какая есть.

— Не думаю, что это хорошее качество.

— Ты ошибаешься…

Тем вечером Дункан впервые меня поцеловал.

* * *

— Эй, Мак, что такое? — спросил Джек, склоняя набок голову.

— Так, пустяки.

— Я слишком давно тебя знаю. Когда ты говоришь «пустяки», значит, дело дрянь.

Я выразительно вскинула бровь.

— Может, тебе тоже стоит попробовать себя в профайлинге?

— Не увиливай. В чем дело? — настаивал тот.

Я вздохнула.

— Просто странно быть здесь без Дункана. Я скучаю по нему, Джек…

Тот на миг опустил голову.

— Я тоже по нему скучаю. Дункан годился мне в отцы, но был скорее как брат. Я любил его как родного.

— Аналогично. Хотя у нас любовь была отнюдь не «братской». — Я фыркнула.

— Вот так-то лучше. — Джек, хмыкнув, щедро мазнул свой стейк горчицей. — Смех тебя красит. Постарайся улыбаться чаще.

Он вдруг замолчал и ущипнул себя за переносицу. Очень характерный для него жест. Джек хочет сказать нечто такое, что может меня смутить.

— Как ты вообще? — заговорил он негромко. — У меня подозрение, что ты еле держишься. Я за тебя переживаю. Ты как?

Я хотела навешать ему лапши, только Джек опять раскусил бы меня в два счета. Он всегда чуял, когда я притворяюсь, а значит, с ним я могла оставаться собой — во всех лучших и худших своих проявлениях.

Правда в том, что хоть я и специализируюсь в области психологии, но людей понимаю не очень хорошо. Я знаю, что ими движет, но не вижу в их поступках смысла. А вот с Джеком по-другому. Я понимала его, а он понимал меня. Возможно, потому что оба мы тосковали по Дункану. А может, мы просто родственные души… В общем, с ним я могла быть честной. Иногда даже слишком.

— Все нормально. Сперва трясло, теперь я взяла себя в руки.

— Надо было рассказать мне. — Голос у Джека заметно потяжелел.

— Давай сменим тему. В жизни не догадаешься, что я узнала!

— Эммелин на самом деле убийца из МИ-пять, а в Британском музее работает лишь ради прикрытия?

— Нет, моя замечательная мама ни при чем. Помнишь, ты сбрасывал мне ссылку? Так вот, по ней я нашла женщину из поезда. Ее зовут Тереза Линч. Час назад я говорила с ее мужем.

— Отлично, Шерлок! Что удалось выяснить?

— Пока еще не знаю… Стоило упомянуть про ее предсмертную волю, как меня чуть ли не силком выставили за порог. Пожалуй, надо к нему приглядеться…

— Да уж, конечно!

Джек не издевался, в нем и правда проснулся азарт.

— Но и это еще не всё. Слушай дальше: ее сын Эйдан был первой жертвой Лондонского Протыкателя!