Незваный, но желанный - Татьяна Коростышевская (2021)

— Акулина, голубушка, проводи нас с барышней к выходу.

Разумеется, с чердака был и другой ход, потому что больного деда по садовой лесенке сюда было никак не затащить. Дурочка, улыбаясь и бормоча «Маня хорошая», повела нас вдоль несущей балки. Через полсотни шагов в полу обнаружилась дверца с железным кольцом-ручкой.

— Каков вердикт? — спросил Семен, спускаясь первым по дощатым ступеням.

— Осужденный за убийство, — ответила я, принимая его руку, — лишается всех прав владения в пользу ближайших родственников. То есть, если Анна Гавриловна, чисто гипотетически, удушила папеньку, ее состояние перейдет Нинель Феофановне, а в случае кончины последней — сестрице Марии Гавриловне.

— Мотив?

— Месть за погубленного любовника. Хороший мотив, драматичный даже.

— То есть вы в него не верите?

— Нет. Это для фильмотеатра подошло бы перфектно, для пьески театральной. Предположу, что все гораздо прозаичнее. Деньги.

— Вы, Евангелина Романовна, — сообщил шеф, — обладаете тонким умом и иоистине мужским хладнокровием.

Восторга в его голосе я не уловила. Подумалось, что Крестовский последние дни ведет себя как строгий экзаменатор, как будто оценивает, на что я без его помощи способна.

— Ну что ж, — сказала после паузы, — дело наше здесь почти закончено.

— Почти?

— Раз прямых улик нами не обнаружено, а косвенные указывают на обеих барышень… — вздохнув, я покачала головой. — Нужно признание. Преступник наш — особа хитрая, но склонная к театральным эффектам. На этой страсти мы его и подловим.

— Значит, — Семен достал часы, щелкнул крышкой, — после поминок мы с вами, Попович, проведем перекрестный допрос?

— Сегодня?

— Не вххжу смысла тянуть. Велите Тимошке кого-нибудь из слуг в приказ отрядить. Пусть подозреваемую сюда на закате доставят под конвоем.

«Присутствие Бархатовой лишним не будет, — решила я, разыскивая мажордома. — Она и показания про отравление повторит на публику, чем обстановку расшатает. Да и конвойные для нового ареста пригодятся».

Хотелось в баню и есть. Покойники наши многочисленные аппетита меня лишали, потому в желудке сейчас камнем лежал кусочек утреннего пирожного. Здесь перекусить с прочими гостями? Узнав о склонности Марии Гавриловны к употреблению ядов, не рискну.

Семен следовал за мною неотлучно, ничего не говорил, но посматривал со значенххем. Голова возвращающейся траурной процессии уже показалась в воротах, внешние ставни с окон сняли, и из столовой просматривался двор. Я ощутила неожиданное раздражение, не деловитое, не азарт, а будто…

— Что не так? — бросила я Семену Аристарховичу.

— Это вы мне скажите.

— Я что-то упустила?

Чародей не ответил, пришлось соображать самой. Присев на подоконник, я забормотала:

— Достойное провинциальное семейство… Отбросим сейчас сомнительность этого самого достоинства, как и чудовищность местных обычаев… Почему сейчас? Так понятно, со дня на день Нюту собирались в монастыре заточить, время поджимало. Предположим, постригли девицу. Марии с этого что? Даже проще, между нею и деньгами только папенька останется. Нинель Феофановну сызнова на зелье какое подсадить… Ее же травили, барыню, помню, какая она на балу была… Нет, плохо. То есть обычно, без блеска. На кого тогда убийство повесить? На случайную любовницу купца? Сейчас как раз петелька получилась, сыскари от подозреваемой Бархатовой на другую персону выходят. Письмо и пинетки в дамские спальни подложили уже после моего первого обыска, в этом я уверена…

— Письмо, — подсказал Крестовский.

— Что?

— Геля… — сокрушенно покачал он головой. — Откуда у барышни Бобруйской оно оказалось?

— От бандерши Мими. Шеф! Это ведь значит, что…

— После додумаете. — Семен Аристархович повел подбородком, указывая на дверь, где уже появились первые гости. — Работайте, а с театральными эффектами я вам подсоблю, по-своему, по-чародейски.