– Скверное дело, – озабоченно произнес Даргаш. – Если ты угадала верно, значит я убил жрецов, впав в ярость, когда они оскорбили мой род и напали на меня… Так не должно быть! Воины Найи тоже умеют отрешаться от человеческого в бою, но лишь когда сами взывают к богам, а не когда на них находит безумие. Не хотелось бы стать волком… да еще и вендским…

– Не печалься раньше времени, – потрепала его по руке Янди. – Ты станешь только сильнее, когда приноровишься к своему новому дару! Ну, теперь пойдем к Аюне. То-то она обрадуется, когда увидит тебя!

* * *

На берегу, возле удобной заводи, расположилась небольшая рыбачья деревушка. Повсюду были развешаны сети, на берегу рассыхались плоскодонки. И при этом – ни одной живой души.

– Смотри-ка, все сбежали, – заметила Янди. – Изрядно вы, видно, шумели там, в башне! Колдунам оказалось непросто сладить с оборотнем!

Даргаш хмыкнул:

– Судя по тому, что башня выжжена изнутри, они призывали на мою голову молнии. А я, похоже, еще и выл на всю степь…

Янди расхохоталась:

– Жаль, я этого не видела и не слышала! Помню я тот вой в вендских лесах…

Опомнившись, она понизила голос и оглянулась на Аюну. Царевна шагала вслед за ними к реке, погруженная в навязчивые, тяжелые мысли. Радость, вызванная появлением Даргаша, быстро покинула ее.

Янди быстро оглядела лодки, выбирая подходящую. Здесь, в отличие от вендских земель, предпочитали не долбленки, а плоскодонки. В волнах бурной Даны такая лодка сразу бы перевернулась, но Рассветные Воды струились тихо и медленно среди пожелтевших плавней. Янди подумала, что летом спокойная, полная заводей протока, похоже, почти зарастает.

Вскоре они нашли подходящую лодку и потащили ее к воде.

– Сюда бы вашего здоровяка, телохранителя царевны, – заметил Даргаш. – Где он?

– Его убили, – покосившись на Аюну, ответила Янди. – Видишь, царевна скорбит о нем… Ты умеешь грести?

– Нет. В Накхаране нет рек, годных для плавания на лодке.

– Что ж, придется мне. Ну ничего, тут недалеко. Вы, главное, сидите спокойней…

Они спустили лодку на воду. Янди встала на корме, Аюну усадили в середине. Даргаш с сожалением поглядывал на царевну. Солнцеликая будто погасла. Скорбь поглотила ее целиком. Впрочем, накх полагал, что все сложилось весьма удачно. Он еще в вендских лесах пригляделся к этим двоим и понял, что появление рядом с царевной влюбленного в нее мохнача сулит большие неприятности.

– Госпожа моя, – кашлянув, проговорил он, – я лью слезы вместе с тобой. Ты потеряла преданного человека. Но сама подумай: разве не лучшая судьба для мужчины – отдать жизнь за то, что тебе дорого?

Однако Аюна, вместо того чтобы почувствовать себя утешенной, уткнулась в ладони и расплакалась навзрыд. Смущенный Даргаш, ожидавший совсем не того, отвернулся, поднял взгляд… и вдруг его лицо совершенно изменилось.

– Там люди! – воскликнул он.

Янди, которая как раз отпихивала лодку от берега, вскинула голову. В самом деле, на высоком берегу один за другим вырастали черные силуэты. Они махали руками, указывая в сторону реки.

– А вот и погоня, – прошипела лазутчица, орудуя веслом.

Длинная, совсем неглубоко сидевшая плоскодонка легко скользила по черной воде, однако угрожающе кренилась при малейшем движении.

– Помогай, царевна! – Янди сунула Аюне второе весло. – Только очень осторожно!

Вскоре лодка вышла из заводи, но течение и здесь почти не ощущалось. Преследователи разделились – несколько человек побежали вниз, на берег. Остальные встали на косогоре и одновременно воздели к небу руки.

– Сейчас вызовут грозу! – прорычал Даргаш.

– Нет, – бросила Янди. – Это всего лишь жрицы Двуликой. Они не умеют приказывать ветру и молниям…

Слабый порыв ветра донес со стороны берега отзвуки согласного пения.

– Колдуют, – тихо сказала Аюна, оглядываясь. – Защити нас, Исварха!