Портрет обнаженной - Геннадий Сорокин (2021)

– Ты, Света, странные вопросы задаешь. Вначале ты уходишь от прямого ответа, а потом требуешь от меня дать оценку твоим отношениям с Каретиной. Судя по тебе и Осмоловскому, природа рано или поздно берет свое. Кстати, если бы Чистякова не заглянула в спальню к Луизе, чем бы у вас дело закончилось?

– Понятно чем, – недоуменно пожала плечами Кутикова. – Как у всех. Я же не могла от Чистякова просто так избавиться, пришлось бы уступить.

«Для чего она выбросила шприц? – выплыла из подсознания мысль. – Побоялась обыска после убийства или с самого начала решила, что ей придется раздеваться при Чистякове?»

– Предположим, что убийца Каретиной передумал и она осталась жива. Чем бы закончилась вечеринка?

– Все бы ушли, остались бы я и Шершнева. Пока Валя убирала бы со стола, я бы нашла фотографию.

– Какая у тебя завидная уверенность! В четырехкомнатной квартире фотографию можно спрятать так, что за сутки не найдешь. В любую книгу можно засунуть.

– Луиза не стала бы прятать фотку туда, где ее случайно могла бы найти мать. Фотография была у нее в комнате… – Кутикова снова посмотрела мне в глаза, – …и сейчас там лежит.

– Я твою фотографию к Каретиной искать не пойду, – заверил я.

– Жаль! Я так хотела от нее избавиться…

– Не будем о грустном. Поговорим о Шершневой. Почему ты думаешь, что она позволила бы тебе обыскивать квартиру Луизы?

Кутикова помолчала, собралась с духом и решила перешагнуть через тайную жизнь подруги:

– В этом году, в январе, Шершнева попросила у меня ключи от квартиры бабушки. Валя знала, что квартира стоит пустая и в ней можно уединиться с молодым человеком. Я не стала задавать лишних вопросов и дала ключи. Потом мне стало любопытно, с кем она собралась вечер провести. Валя до этого ни с одним парнем не встречалась, а тут сразу же решилась: не в кино сходить, не по улице прогуляться, а в квартире уединиться. Я, когда отдавала ключи, в шутку сказала: «Смотри, простыни не испорти!» Она посерьезнела и ничего не ответила. В общем, меня разбирало любопытство, и я решила выследить, кто к ней придет. Весь вечер я провела около бабушкиного дома, круги на морозе нарезала, но так никого и не увидела. А потом посмотрела на окна и догадалась, что в квартире, кроме Вали, еще кто-то есть. Я зашла в подъезд, прильнула ухом к двери и услышала обрывок разговора. Парень говорит: «Луиза узнает – убьет тебя!» Шершнева засмеялась и отвечает: «Кто ей расскажет? Ты, что ли?» Потом голоса стихли. По шагам я поняла, что они ушли в спальню… У Шершневой был Волков. Я узнала его по голосу, перепутать ни с кем не могла.

– Так-с, – я постучал пальцами по столу, прикинув взаимосвязь событий по времени. – После этого «мероприятия» Волков выгнал Шершневу из «Возрождения»?

– Валя сама ушла. Мне она сказала, что Волков не может больше рисовать в ее присутствии, с темы сбивается. А потом, уже летом, она призналась, что добилась, чего хотела, и больше ей в студии делать нечего. Валя в последний год появлялась в «Возрождении» только ради Волкова.

– Что-то мне подсказывает, что свой дар Паша утратил не на ровном месте, а после более близкого «знакомства» с Шершневой.

– Так оно и было. Я по квартире догадалась, почему у Волкова начались проблемы.

– Света, не интригуй! Выкладывай все, как есть.

– Я давала ключи Вале несколько раз и после каждого ее визита осматривала квартиру, чтобы родители, если зайдут, ничего не обнаружили. До весны, как я понимаю, Валя с Пашей обнимались-целовались, присматривались друг к другу, а потом из квартиры пропала простыня. Я к Вале – с претензией, она мне новую простыню дала. Через пару недель до меня дошел слух, что Волков застукал Луизу с Осмоловским и дар «оживлять» картины утратил. Я в это нисколечко не поверила. Когда мы над картиной работали, Луиза при Волкове иногда забывалась и обращалась к Виктору Абрамовичу на «ты». Понятно ведь, какие между ними отношения были.