– В 1989 году областное УВД провело исследование: сколько человек смогли самостоятельно бросить употреблять наркотики? Не нашли ни одного. Заметь, речь шла об опийной наркомании, а не об «эскадроне». С него соскочить, на мой взгляд, невозможно.

– Почему? – спросил Киселев.

– «Эскадрон» затягивает. Человеку хочется повторить взлет на вершину сексуального наслаждения, и он вновь берется за шприц, уверенный, что это только один раз, и все, больше не будет. Это самообман. «Эскадрон» очень быстро входит в обмен веществ и начинает перестраивать организм на свой лад. Вначале навсегда пропадает сексуальное влечение. Наркотик заменяет секс и делает его ненужным. Потом круговорот становится короче: фазы разговора сокращаются, сон сменяется коротким забытьем. Дальше происходит самое страшное и необратимое – организм перестает нуждаться в пище. Наркотик нарушает нормальный обмен веществ, заменяет собой процесс выработки внутренней энергии человека, и наступает смерть. Стоит наркоману не уколоться вовремя, как он умирает в страшных мучениях. Представь, что чувствует человек, когда его мозг еще что-то соображает, а внутренние органы начинают распадаться и отравлять организм.

– А если вовремя уколоться?

– Человек не может жить без пищи. Наркотик – это временное «топливо» для организма. Представь, что ты оказался в закрытом помещении, где есть одна водка, причем ее много, ящиков сто. Долго ты на одной водке проживешь?

– Сколько мой корешок еще протянет? – с интересом спросил Кайгородов.

– Месяца два еще поскачет, потом впадет в забытье, очнется, забьется в судорогах и умрет.

– Надо не прозевать этот момент, чтобы свалить вовремя, – сказал Жекася. – Мне с ментами объясняться неохота.

– Этого человека можно спасти? – спросил Киселев.

– Эффективность лечения опийной наркомании во Вьетнаме – 60 процентов, в США и Западной Европе – 20–25, в СССР – около восьми процентов. Сейчас – ноль. Сейчас человека от наркомании вылечить невозможно, потому что в стране бардак. Лечение – это прежде всего уверенность в благополучном исходе. А когда любой из нас не знает, что будет завтра, о каком лечении человека с изломанной психикой может идти речь? Мы живем как на вулкане и, просыпаясь утром, не знаем, что будет вечером. Газеты стращают нас гражданской войной, голодом, разрухой, невиданным разгулом преступности. Психически здоровому человеку выжить в нынешних условиях непросто, а уж наркоману!

Киселев обратил внимание, что Кайгородов внимательно слушает Ефремова.

«Ничего не понимаю! – подумал он. – Полчаса назад Ефремов ногами бил Жекасю, тот по полу катался, а сейчас они разговаривают, как хорошие друзья. Ни злобы, ни агрессивности. Ефремов рассказывает, Кайгородов поддакивает. Странно это, непонятно».

– Все, что я сказал о лечении наркомании, – продолжил Ефремов, – касается только опиатов. «Эскадрон» – это химия. Его и при советской власти толком не лечили, а уж сейчас и подавно никто связываться не будет.

– Приехали! – сообщил Кайгородов. – Вон тот дом, второй подъезд, третий этаж, квартира направо.

– Жекася, – осматривая здание, сказал Ефремов, – тебе надо объяснять, что будет, если мы по твоей наводке запремся в гости к какой-нибудь благочестивой старушке?

– Не надо, – насупился Кайгородов.

– Если ты меня обманул, то пара оплеух в квартире покажется тебе легким массажем для улучшения пищеварения. Ты меня понял?

– Там она, крыса эта. Прячется от всех, а мне за нее отвечай?

– Пошли! – скомандовал Киселеву Игорь.

– Палыч, – остановил его водитель, – мне что, с этим сидеть?

– Оп, сейчас все переиграем! – спохватился Ефремов. – Володя, выходи из машины, а ребятки пока тут посидят.

Водитель неохотно вылез, Ефремов подошел к нему вплотную и сквозь зубы процедил:

– Ты, Володя, по должности кто? Милиционер-водитель, а не таксист. Ты за погоны зарплату получаешь или в кассе ее оставляешь?