День Всех Святых - Дмитрий Захаров (2021)

Он двинулся вперед, гарнитура сползла с уха, голос чтеца умолк. Последние строчки, которые донеслись из микрофона, были те же самые, что написал Ямпольский на своей картине:

Прижаться к щеке трагедии! К черным кудрям Горгоны,

к грубой доске с той стороны иконы,

с катящейся по скуле, как на Восток, вагоны…

– Мама! – пискнул толстяк и припустил бегом вдоль набережной.

Ермаков подавил охотничий инстинкт, побуждающий его погнаться следом. Парень замычал, приподнялся на локтях, в глазах блуждал туман. Капитан вернулся к «ниссану», без особой надежды ткнул пальцем кнопку на брелоке, машина откликнулась мелодичным звуком. Солнце скрылось за облаками, начался дождь. Распахнулись двери психиатрической больницы, наружу выехала машина скорой помощи. До означенной встречи оставалось двенадцать минут. Ермаков выдернул из-за уха микрофон, повернул ключи в замке зажигания. Горячка боя прошла, вернулась головная боль. Он понял, почему доктор Сайкин прятал глаза и комкал слова. Врач лгал. Лгал и боялся.

Часть третья

1

Многоголосое пение отдавалось эхом под высокими сводами храма. Литургия подходила к концу, прихожане выстроились в очередь, со сложенными крестообразно руками на груди. Настоятель храма больше был похож на участника боев без правил, чем на священника. Мощный торс не могла скрыть свободная ряса, узловатая трапеция венчалась мускулистой шеей. Да и румяное, типично русское лицо было словно отутюжено кулаками. Расплющенный нос, сбитые скулы, поломанные уши. Выделялись глаза на этом лице – небесно-голубого цвета, вобравшие силу любви и энергию веры.

К алтарю приблизился молодой парень. Синие от густых татуировок руки были сложены на впалой груди, он был одет в линялые джинсы с множеством карманов, держащиеся на подтяжках. На футболке с длинными подвернутыми рукавами красовался череп с костями, схематическая икона и надпись, выполненная орнаментальной кириллицей: «С нами Бог!»

– Причащается раб божий Алексей! – пропел священник необычно красивым, грудным голосом.

Парень причастился, скорчил уморительную гримасу на подвижном лице.

– Отче, а я не запью?

– Все будет хорошо, Алеша, – улыбнулся священник.

– Короче, надо поговорить, отче, – частил парень, оглядываясь на ожидающих своей очереди прихожан. – Очень важно, короче.

У него были густые, «пушкинские», бакенбарды на вытянутом лице, живые темно-карие глаза и длинный нос.

– Подойти ко мне после службы.

– Ага. Короче, так и сделаю.

Молодой человек отошел в сторону, у него дергалось левое веко, отчего казалось, что он подмигивает.

Отец Константин был настоятелем храма «Неупиваемая чаша», при городском наркологическом диспансере. Подавляющее большинство прихожан были алкоголиками, наркоманами или членами их семей. Бывший мастер спорта по самбо и рок-музыкант Костя Челищев принял сан в тридцать лет и шестой год «нес благую весть наркоманам», как было написано на его страничке в «ВКонтакте». Алексей Брагин обратился к нему с просьбой стать его духовным наставником. Он идеально соответствовал своей звучной фамилии, проходил курс лечения в наркологической клинике в четвертый раз и считал себя безнадежным пьяницей и наркоманом.