Проклятая игра - Клайв Баркер (1985)

Одна особенно очаровательная девочка заслужила от него улыбку, но не ответила тем же. Он стоял в коридоре, пытаясь вспомнить, где, по словам Европейца, прячется Карис. Второй этаж, не так ли?

Карис слышала, как кто-то ходит по лестничной площадке снаружи, но этот проход из обшарпанного дерева и облупившихся обоев лежал через непреодолимые проливы, далеко от ее Острова. Там она была в полной безопасности.

Потом кто-то снаружи постучал в дверь – осторожно, по-джентльменски. Сначала она не ответила, но, когда стук повторился, сказала:

– Уходите.

После нескольких секунд колебания ручка двери слегка дернулась.

– Пожалуйста, – сказала она как можно вежливее, – уходите. Марти здесь нет.

Ручка снова задребезжала, на этот раз сильнее. Она услышала, как мягкие пальцы возятся с деревом; или это плеск волн о берег Острова? Карис не могла найти в себе силы испугаться или хотя бы встревожиться. Марти принес хороший хмурый. Не самый лучший – такой она получала только от папули, – но он избавил ее от всех страхов.

– Ты не можешь войти, – сказала она незваному гостю. – Тебе придется уйти и вернуться позже.

– Это я, – попытался сказать Пожиратель Бритв. Даже сквозь дымку солнечного света она узнала этот голос. Как Брир мог шептаться у двери? Ее разум играл злые шутки.

Карис села на кровати, в то время как давление на дверь усилилось. Внезапно, устав от тонкостей, Брир толкнул. Один раз, второй. Замок поддался слишком легко, и он ввалился в комнату. В конце концов, это была не игра ума, он был здесь во всей своей красе.

– Нашел тебя, – сказал он, идеальный принц.

Брир осторожно прикрыл за собой дверь и предстал перед ней. Она недоверчиво посмотрела на него: сломанная шея, поддерживаемая каким-то самодельным приспособлением из деревяшек и бинтов, одежда в лохмотьях. Он попытался снять одну из своих кожаных перчаток, но она не поддавалась.

– Я пришел повидаться с тобой, – сказал он прерывающимся голосом.

– Да.

Он потянул за перчатку. Послышался тихий, тошнотворный звук. Она посмотрела на его руку. Бо`льшая часть кожи слезла вместе с перчаткой. Он протянул ей это сочащееся лоскутное одеяло.

– Ты должна мне помочь.

– Ты один? – спросила она его.

– Да.

Это уже что-то. Возможно, Европеец даже не знал, что он здесь. Судя по жалкой попытке проявить вежливость, он пришел ухаживать за ней. Его флирт заставил вспомнить о той первой встрече в парилке. Она не кричала и не блевала, чем завоевала его беззаветную преданность.

– Помоги мне, – простонал он.

– Я ничем не могу тебе помочь. Я не знаю, как это сделать.

– Позволь мне прикоснуться к тебе.

– Ты болен.

Рука все еще была протянута. Он сделал шаг вперед. Неужели он думает, что она икона, талисман, который – стоит прикоснуться – излечивает все болезни?

– Милашка, – сказал он.

Его запах был невыносим, но ее одурманенный наркотиком мозг бездействовал. Она понимала, что бежать очень важно, но как? Возможно, в дверь, окно? Или просто попросить его уйти: пусть придет завтра снова?

– Ты не мог бы уйти, пожалуйста?

– Только прикоснуться.

Рука была в нескольких дюймах от ее лица. Отвращение овладело ею, преодолевая навязанную Островом летаргию. Она оттолкнула его руку, повергнутая в ужас коротким контактом с его плотью. Он выглядел оскорбленным.

– Ты пыталась причинить мне вред, – напомнил он ей. – Так много раз. Я ни разу не причинил тебе вреда.

– Ты этого хотел.

– Он, но не я. Я хочу, чтобы ты была со всеми моими друзьями, где ничто не может причинить тебе боль.

Рука, которую он было опустил, вдруг метнулась вверх и схватила ее за шею.

– Ты никогда меня не бросишь, – сказал он.

– Ты делаешь мне больно, Энтони.