Право крови - Ричард Кнаак (2006)

Вместо ответа Ульдиссиан ускорил шаги и ступил за порог, самую малость опередив мальчишку. Однако, когда сын Итона вознамерился выйти следом, двери захлопнулись перед его носом, хотя до створок никто не дотронулся даже пальцем.

Выйдя из дома, Ульдиссиан с облегчением перевел дух. Да, он надеялся, что двери ему подчинятся, но, стоило этому вправду произойти, все-таки был здорово удивлен. Теперь дверей не открыть никому, пока он, Ульдиссиан, не доберется до главной площади Парты, ну а к тому времени отговаривать его будет поздно…

К несчастью, если он рассчитывал добраться до площади незамеченным, в этом новые способности его подвели. Не успел Ульдиссиан выступить за ворота имения, а поблизости уже начал собираться народ. Как будто все в городке ждали, когда же он выйдет наружу… что, на его взгляд, вполне могло оказаться истинной правдой. Однако никто вокруг не проявлял к нему ни неприязни, ни страха. Скорее, наоборот. Скорее, на лицах партанцев отражалось нечто близкое к… преклонению?

Подобных чувств ему от них вовсе не требовалось. Примерно так же на него смотрела Серентия, отчего он до сих пор чувствовал себя крайне неловко. Он ведь простой человек. Он пришел предложить людям сравняться в возможностях с ним, освободиться от власти аристократов и магов… а, главное, от власти Церкви с Собором. Становиться предметом всеобщего поклонения Ульдиссиан ничуть не хотел.

Ну что ж, для начала нужно показать всем: совершенное им – не такое уж чудо, подобные «чудеса» они вполне могут выучиться творить сами!

К тому времени, как он добрался до главной площади, за ним следовала внушительная толпа, но никакой угрозы со стороны окружающих Ульдиссиан по-прежнему не чувствовал. Возможно, напрасно он побоялся сразу же взять с собою друзей… однако поблизости еще вполне мог отыскаться тот, кто сочтет его порождением зла, чудовищем, каким он был объявлен в родной деревне.

Центр Парты представлял собой открытую, мощенную камнем площадь, куда по утрам съезжались купцы и крестьяне, торговавшие с повозок разными разностями – особенно мясом и прочей провизией. Повозки кольцом окружали широкую чашу фонтана с изваянием длиннобородого мудреца, держащего под мышкой несколько двойных свитков, посередине. Мастер Итон рассказывал, что это Протей, один из основателей Парты, призывавший людей к мягкосердечию и взаимопониманию. «Пожалуй, здесь, под сенью Протея, лучше всего и начать», – подумал Ульдиссиан.

Бортик фонтана украшали изваяния четырех изогнувшихся в прыжке рыб, а из пастей их били вверх струйки воды. Прямо между двумя из них сын Диомеда и выбрал себе местечко: так Протей будет взирать на толпу из-за его спины.

Торговля на рынке шла бойко, однако, едва он остановился, горожане разом притихли. Внезапно Ульдиссиана охватила тревога. Во рту пересохло, захотелось сунуть голову в фонтан – и не только затем, чтоб утолить нежданную жажду, но чтобы спрятаться от тех самых слушателей, ради которых он сюда и явился.

Но тут Ульдиссиан заметил в толпе весьма знакомое лицо – ту самую женщину, Барту, а опустив взгляд, обнаружил с ней рядом и ее сына, лучезарно улыбавшегося тому, кто его исцелил, будто родному отцу.

Увидев их, крестьянин разом обрел ненадолго утраченное присутствие духа. Сам того не сознавая, он принял ту же позу, что и статуя над фонтаном, обвел взглядом толпу и во всеуслышанье провозгласил:

– То, что я сделал, вовсе никакое не чудо!

Некоторые встретили его слова с недоверием, на лицах других отразилось немалое замешательство, а Барта заулыбалась, будто он этак кротко, смиренно пошутил. Кто-кто, а уж она-то видела все сама, и сын служил живым свидетельством тому, что глаза ее не обманули.

Однако Ульдиссиан, взглянув на нее, покачал головой и продолжил:

– Никакое это не чудо… поймите: в каждом из вас таится способность совершить то же самое, а то и большее!