Право крови - Ричард Кнаак (2006)

Улицы, которыми шел Мендельн, были странно пусты. Здания вокруг внезапно приобрели тревожный серый оттенок, нигде не слышалось ни звука, не чувствовалось ни ветерка. Пожалуй, в эти минуты Мендельну сделалось бы весьма и весьма одиноко… если бы не одно «но»: его по-прежнему окружали со всех сторон тени убитых Ульдиссианом воинов.

С той самой минуты, как они въехали в городок, ему стоило колоссальных усилий сдержаться, не сознаться во всем остальным. Либо эти тени воинов существуют на самом деле, либо он повредился умом… либо и то и другое разом. И еще неизвестно, что хуже. Известно Мендельну было только одно – как ему хочется рассказать о творящемся с ним хоть кому-нибудь.

Однако он никому ничего не сказал. Ни слова не проронил – даже после того, как путники въехали в Парту и надежды на то, что призраки отвяжутся, рассеялись, как только первая из теней впорхнула в пределы городка вслед за ним. До тех пор Мендельн полагал, что надолго наваждение не затянется, теперь же боялся, как бы мертвые не остались с ним навсегда.

Впрочем, «боялся» – это, наверное, громко сказано. Разумеется, кое-какую тревогу их присутствие вызывало, но чем дольше они оставались рядом, тем меньше он их опасался. В конце концов, ничего дурного духи не делали – только таращились на него. Не обвиняюще, нет, а будто бы ожидая от Мендельна каких-то слов, но разговоров с ними Мендельн пока что не заводил. Разок попросил уйти по-хорошему, однако они не послушались, а если так, какой смысл в новых просьбах?

К тому же, в эту минуту ему было вовсе не до теней. Блуждая по улицам городка, Мендельн начал примечать вокруг кое-что крайне странное: дома становились все старше и старше на вид, будто Парта – некое древнее, давным-давно обезлюдевшее поселение. С каждым шагом перемены становились все явственнее, общая серость окрестностей темнела, темнела, все больше и больше переходя в черноту…

«Тут что-то неладно», – подумалось Мендельну. Куда же все подевались? Куда подевался Ульдиссиан, за которым он и пустился в погоню? Судьба брата его очень и очень тревожила: мало ли, что могут учинить с ним партанцы! Слишком уж ярко младший из Диомедовых сыновей помнил случившееся в Сераме – как люди, знавшие Ульдиссиана всю жизнь, обратились против него…

Но тут впереди открылась картина, при виде коей Мендельн замедлил шаг и разом забыл о брате. Развернувшись, он вознамерился бежать прочь, да как можно дальше… но обнаружил перед собою то самое, что по всем законам природы должно было остаться у него за спиной.

То же самое – то есть, дорожку, ведущую к кладбищу, долгое время пребывавшему в небрежении. К кладбищу, каковое, судя по видимой древности, никак не могло быть партанским.

Со всех сторон окруженный тенями мертвецов, брат Ульдиссиана не ждал от шастанья среди заросших могил ничего, кроме дурного. Однако, стоило ему попятиться назад, кладбище только придвинулось ближе. Невзирая на это, Мендельн сделал еще шаг назад…

И в мгновение ока обнаружил себя за полуразрушенными кладбищенскими воротами.

Сдавленное мычание – вот и все, на что он оказался способен, тщетно стараясь осмыслить происходящее. В эту минуту он истово молился о том, чтоб все это оказалось дурным сном, но умом понимал: нет, молитвам его сбыться не суждено. И тут ему вспомнились необычные припадки беспамятства. Может быть, это – некое причудливое их продолжение? Иного ответа в голову уж точно не приходило.

Вдруг Мендельн заметил еще кое-что весьма любопытное… и весьма настораживающее. Тени убитых воинов не последовали на кладбище за ним. Призраки так и остались парить перед арчатыми воротами, будто крылатая горгулья, венчавшая арку, преграждала им путь. Тут Мендельну в первый раз захотелось, чтобы они остались при нем – хотя бы из-за того, что к ним он уже относительно попривык. Без них он оставался совершенно один, а как знать, что поджидает его впереди?