Безмолвная - Ремигиуш Мруз (2021)

Небольшой остров в центре города является анклавом бегунов, велосипедистов, байдарочников и просто гуляющих. Также он заполнен множеством людей, проводящих свой досуг иначе, — молодежи с пивными банками, пенсионеров, разлегшихся на пледах, расстеленных прямо на травянистых газонах… Территория, не контролируемая камерами наблюдения, была достаточно обширной, чтобы укрыть на ней чьи-то останки.

— Почему они спрятали тело именно там? — задался я вопросом.

Я запрещал себе упоминать имя «Ева». Если и найдено какое-то тело, то оно не имеет к ней никакого отношения.

— Если б это действительно была она, то ее тело спрятали бы в таком месте, где никто и никогда его не нашел бы, — добавил я. — Все это бессмысленно.

— Может, они хотели, чтобы поиски закончились? — предположил отец. — Или почувствовали, что следствие к ним приближается…

— Каким образом?

Отец посмотрел на меня, словно хотел сказать: «Мы этого не знаем и, вероятно, никогда не узнаем». Но не сказал.

— Ее личность подтвердили, сын, — сказал он немного погодя.

— Хм, — хмыкнул я неуверенно. — Что-то довольно быстро…

— Сейчас исследования ДНК проводят молниеносно. Особенно если уже имеют материал для сравнения.

— Ну, не так уж и молниеносно…

Я отвел взгляд, потому что не мог вынести выражение тревоги и заботы на лицах родителей. Они были уверены в том, что жизнь на протяжении нескольких лет бьет меня по голове не только сама по себе, но и при моем активном содействии. Предполагали, видимо, что теперь я буду погружаться в отрицание очевидного, пока окончательно не помешаюсь.

Подняв руку, я провел ею по рубашке и пришел к выводу, что не столько для своего, сколько для их блага мне надо изменить внешность. Затем, усевшись к небольшому столику у стены, залез в принесенную матерью сумку. Слабо улыбнулся, увидев контейнеры для еды, в которых когда-то носил школьные завтраки.

— Есть какая-нибудь «Нутелла»? — спросил я, вынимая бутерброд.

Мать вымученно улыбнулась в ответ.

— Исследование генетического материала всегда длится долго, даже если это касается дела государственной важности, — продолжил я. — Как же они умудрились провести его так быстро?

— Не сообщалось, когда конкретно было найдено тело, — заметил отец. — Могло уже пройти определенное время.

— Не верится мне в такое…

— То, что ты надеешься на лучшее, нормально, — вступила в разговор мать. — Но ведь знаешь: такая информация не разглашается, если нет уверенности…

— У меня есть уверенность лишь в том, что здесь не всё в порядке. — Я понимал, что разговариваю как ненормальный, но это сейчас не имело значения. По крайней мере для меня.

— Сообщили, как она погибла? — спросил я с полным ртом.

— Говорится лишь о возможной причине.

— Какой?

— Якобы утонула.

— Так просто?

Вопрос был не по делу, и у отца не нашлось на него ответа. Он нервно дернулся, а мать положила ему руку на колено, как бы пытаясь успокоить.

— Неужели спустя десять лет похитители вот так запросто взяли и бросили ее в Одру или в какое-нибудь болото на Болко? — добавил я. — Абсурд!

— Никто не утверждает, что было именно так. Ее могли оглушить, а потом…

— Нет! — твердо возразил я и положил бутерброд в контейнер.

— Откуда такая уверенность, сын? Ты что-то обнаружил?

— Больше, чем надеялся…

Оба они почти одновременно вздыбили в удивлении брови. Так у них случалось нередко: они не задумываясь копировали действия друг друга. Прожили столько лет вместе… Симбиоз, заметный с первого взгляда.

На ум мне пришла горькая мысль о том, что и мы с Евой вступали на тот же путь, пройдя по которому могли бы вскоре говорить о себе то же самое…

— Нашелся тот, кто сделал ее снимок на том концерте, — сообщил я.

— Кто?

— Не знаю. Какой-то случайный человек. Снимок отыскался в интернете.