Свободное владение Фарнхэма (сборник) - Роберт Хайнлайн

Вечеринка становилась шумной. Хью заметил, что Мемток пьет очень немного. Он вспомнил предупреждение и попытался следовать ему. Но это было невозможно. Главный управляющий мог пропустить любой из тостов, просто подняв бокал, но Хью, как почетный гость, чувствовал себя обязанным пить каждый раз.

Через какое-то время (Хью уже смутно представлял, сколько его прошло) Мемток отвел его в роскошные апартаменты. Хью чувствовал опьянение, но не ощущал неустойчивости, обычно сопровождающей его, – просто казалось, что тело парит над землей. Он чувствовал просветление, чувствовал, что в него вселилась мудрость веков, подплыв к нему на серебряном облаке и затопив душу ангельским счастьем.

Он так и не выяснил состава напитка. Что такое это Счастье? Алкоголь? Возможно. Бетель? Грибы? Может быть. Марихуана? Наверняка. Он должен набросать рецепт, пока вкус еще свеж в его памяти. Это как раз то, в чем нуждается Грейс. Он должен… Но, конечно же, это у нее теперь есть. Просто прекрасно. Бедняжка Грейс… Он никогда не понимал ее… а ведь все, что ей было нужно, – это немного Счастья.

Мемток довел его до спальни. Поперек изножья его прекрасной новой кровати спало какое-то существо явно женского пола, белокурое и уютное.

Хью взглянул на нее со своей стофутовой высоты и недоуменно моргнул:

– Кто это?

– Согревательница твоей постели. Разве я не говорил тебе?

– Но…

– Все в порядке. Да-да, я знаю, что фактически ты жеребец. Но ты не сможешь причинить ей вреда: именно для подобной цели она и существует. Так что не беспокойся. Ее даже не оперировали: она естественно стерильна.

Хью повернулся, чтобы обсудить вопрос подробнее. Двигался он медленно из-за ощущения своей необъятной ширины и повышенной парусности. Мемток исчез. Хью почувствовал, что едва может добраться до постели.

– Подвинься, киска, – пробормотал он и мгновенно уснул.

Проснулся он поздно, но девица все еще была здесь. Она ждала его с завтраком. Хью почувствовал себя в ее присутствии как-то неудобно. И это не было следствием похмелья – похмелья не было. Видимо, Счастье не требовало подобной расплаты за злоупотребление им. Он чувствовал себя физически сильным, ум его обострился, единственное, что он испытывал, – сильное чувство голода. Но эта девочка-подросток смущала его.

– Как тебя зовут, киска?

– Да будет им известно, каково бы ни было имя их покорной слуги, это не имеет ни малейшего значения, и они могут звать ее, как им заблагорассудится, – она все равно будет более чем довольна.

– Ладно, ладно. Говори со мной как с равным.

– У меня нет настоящего имени, сэр. Чаще всего мне говорят: «Эй, ты!»

– Хорошо, тогда я буду звать тебя Киска. Тебя это устраивает? Ты в самом деле похожа на котенка.

На щеках у нее появились ямочки.

– Да, сэр! Это гораздо более приятно, чем «Эй, ты».

– Логично, в таком случае отныне ты – Киска. Можешь сказать об этом всем и больше не откликайся на «Эй, ты». Скажи, что имя присвоено тебе официально главным исследователем, а если кто-нибудь усомнится, то пусть спросит у главного управляющего. Если осмелится.

– Да, сэр. Спасибо, сэр. Киска, Киска, – повторяла она на разные лады, как бы запоминая, потом вдруг хихикнула. – Чудесно!

– Я рад за тебя. Это мой завтрак?

– Да, сэр.

Он перекусил прямо в постели, предлагая ей куски, и догадался, что она ожидала этого или, по крайней мере, того, что он разрешит ей поесть. Пищи было вдоволь и хватило бы четверым; вдвоем они съели за троих. Затем Хью обнаружил, что Киска вознамерилась помочь ему в ванной. Он отказался от ее услуг.

Немного погодя, когда Хью уже собирался приняться за порученное дело, он вдруг спросил:

– А чем ты будешь заниматься теперь?

– Я вернусь в помещение для самок, сэр, как только вы отпустите меня. А возвращусь, когда вы будете ложиться спать… или когда прикажете.