Свободное владение Фарнхэма (сборник) - Роберт Хайнлайн

Он уже хотел было сказать ей, что она очаровательна, и что он почти сожалеет, что отключился накануне ночью, и что он больше не нуждается в ее услугах… но остановился. Ему в голову вдруг пришла мысль.

– Послушай, ты знаешь высокую самку по имени Барбара? Она вот настолько выше тебя. Она появилась здесь примерно две недели назад, и у нее есть дети, близнецы, родившиеся совсем недавно.

– О, конечно, сэр. Дикарка.

– Да-да. Это она. Ты знаешь, где она?

– О да, сэр. В палате для лежачих. Я очень люблю ходить туда и смотреть на малышей. – Она погрустнела. – Как это, должно быть, прекрасно…

– Да. Ты не можешь передать ей записку?

Киска задумалась:

– Но она не сможет понять. Она ведь совсем дикая и даже говорить еще толком не умеет.

– Ммм… Черт возьми! Впрочем, может быть, это и к лучшему. Подожди минутку.

В его комнате был письменный стол. Он подошел к нему, взял одну из замечательных ручек – они не оставляли клякс, не могли исписаться и казались сплошным куском металла – и отыскал листок бумаги. Затем торопливо написал записку Барбаре, в которой осведомился о здоровье ее и близнецов, описал свое необычное возвышение, сообщил, что вскоре он как-нибудь ухитрится увидеться с ней, наказал не волноваться и терпеливо ждать и заверил ее в том, что его чувства к ней по-прежнему горячи.

В конце записки Хью приписал:

Р. S. Податель сей записки – девушка по имени Киска; если только она невысока, с хорошо развитой грудью, блондинка в возрасте лет четырнадцати. Она моя согревательница постели – и это ничего не значит, а у тебя дурные мысли, детка! Я собираюсь оставить ее при себе, потому что это моя единственная возможность связываться с тобой. Постараюсь писать каждый день, и каждый день буду ожидать ответа от тебя. Если сможешь, конечно. А если кто-либо сделает что-нибудь, что тебе не понравится, – сообщи мне, и я тут же пришлю его голову на блюде. Кажется, у меня есть такая возможность. Все обстоит довольно неплохо. Посылаю тебе также бумагу и ручку. Люблю, люблю, люблю. Твой Хью.

P. P. S. Полегче со Счастьем. Оно вызывает привыкание.

Он передал девушке записку и принадлежности для письма:

– Ты знаешь главного управляющего в лицо?

– О да, сэр. Я согревала его постель. Дважды.

– Вот как? Удивительно.

– Почему, сэр?

– Ну, я думал, что подобные вещи его не интересуют.

– Вы имеете в виду то, что он оскоплен? Но некоторые старшие слуги все равно любят, чтобы им согревали постель. Мне больше нравится бывать у них, а не наверху: меньше беспокойства и можно спокойно выспаться. Главный управляющий обычно не посылает за согревательницами, хотя иногда просто проверяет нас и учит хорошим манерам, как вести себя в постели, перед тем как допустить нас наверх. – Киска добавила: – Понимаете, он все об этом знает, потому что сам был жеребцом. – Она взглянула на Хью с невинным любопытством. – А правда то, что о вас рассказывают? Могу я спросить?

– Э-э-э… не можешь.

– Прошу прощения, сэр, – растерялась она. – Я не хотела ничего плохого. – Она со страхом взглянула на хлыст и потупила глаза.

– Киска!

– Да, сэр?

– Видишь этот хлыст?

– О, конечно-конечно, сэр…

– Так вот, ты никогда – слышишь, никогда – не попробуешь его на себе. Обещаю тебе. Никогда. Мы с тобой друзья.

Лицо ее просветлело, и в этот момент она казалась не только хорошенькой, а просто-таки ангельски прекрасной.

– О, спасибо, сэр!

– И еще одно. Единственный хлыст, которого тебе отныне следует опасаться, – это хлыст главного управляющего. Поэтому держись от него подальше. А если тебя тронет кто-нибудь из обладателей «малых хлыстов», то скажи ему, что он заработает моего, гораздо большего хлыста. Кто не поверит – пусть осведомится у главного управляющего. Ты поняла меня?

– Да, сэр. – Она, казалось, была вне себя от радости.

«Слишком уж рада», – решил Хью.