Милые детки - Мелани Голдинг (2019)

– Отлично, – ответила доктор и, снова поднявшись, достала ключи, чтобы открыть тяжелую дверь. Лорен подумала, что никогда не привыкнет к этому звуку: глухой стук проворачивающихся цилиндров, лязг цепочек для ключей. Доктор Саммер оставила дверь открытой, и ровно одно мгновение Лорен надеялась, что ей разрешат выйти одной, без сопровождения, но в следующую секунду вошла сестра Полин, чтобы проводить ее в камеру. Медленно шагая по коридору в компании бесстрастного надзирателя, Лорен чувствовал себя так, будто ее ведут на эшафот. Она смотрела под ноги, на уродливые резиновые башмаки, в которые ее здесь обули, но, едва услышав, что кто-то идет навстречу, поскрипывая такими же резиновыми тапками, подняла голову. Незнакомая женщина, шаркая по полу ногами, везла коляску, из которой доносился слабый детский плач. К ней тоже была приставлена надзирательница. Женщина до последнего шла, уставившись в пол, но, поравнявшись с Лорен, все же подняла взгляд – растерянный, лишенный всякой надежды. Глядя на ее осунувшееся лицо, запавшие глаза, Лорен невольно задумалась, не выглядит ли она сама точно так же.

Снова оказавшись в комнате с видом на внутренний двор и высокую ограду вдалеке, тюремщица и заключенная уселись в кресла.

– Включить телевизор? – спросила Полин.

Лорен кивнула, а затем спросила:

– Не знаете, когда Патрик приедет с детьми?

– Извини, лапочка, не знаю. Да скоро уж должны приехать. Ты, наверное, ждешь не дождешься.

Лорен уставилась в телевизор, по которому показывали реалити-шоу «Побег из города», и приказала себе успокоиться, вести себя как обычно, будто ничего не случилось. Почувствовала, как задергалась щека, потерла ее рукой, постаралась выровнять дыхание. Она боялась, что не справится. Не сможет, сидя в одной комнате с этими существами, делать вид, что это ее дети. Как же сильно она скучала по своим мальчикам.

Глава 24

Въезд на территорию клиники «Хоуп-Парк-Эстейт» закрывали безликие металлические ворота, неоспоримая современность которых довольно плохо сочеталась с обрамлявшими их старинными колоннами из камня. Машина Патрика так и осталась стоять у реки, поэтому, после того как малышей осмотрели, Харпер повезла всех троих в клинику на своей. Она почти вплотную подъехала к домофону, протянула руку и нажала на кнопку вызова, над которой красовался бело-синий логотип Национальной службы здравоохранения. Из динамика донесся гнусавый женский голос:

– Да?

– Детектив Джоанна Харпер и Патрик Трантер. Мы приехали к Лорен Трантер. Дети с нами. Нас ожидают.

– Посмотрите, пожалуйста, в камеру, – сказала невидимая привратница. Патрик наклонился поближе к окну, чтобы его было видно. Камера повернулась к ним на своей тоненькой ножке и издала цифровой звук затвора, давая понять, что снимок сделан. Ворота начали тряско и ужасающе медленно отъезжать в сторону, по сантиметру открывая взору зеленую территорию клиники.

Из лужайки размером с доброе сельскохозяйственное поле торчали три или четыре гигантских дуба. Роскошный пейзаж создавал обманчивое ощущение благополучия, но иллюзия разбивалась о железные ворота и высокую ограду по периметру, которую пытались, не слишком успешно, замаскировать низенькими кустами. Это, безусловно, прибежище для тех, кто оказался в сложной ситуации, но не только, – еще это самая настоящая тюрьма. По пути к парковке Харпер обратила внимание на людей, гуляющих по территории группами по двое или трое, – кто-то катит перед собой коляску, кто-то, устроившись в теньке, играет с детьми. Ко всем без исключения пациенткам приставлено по медсестре в белом халате.