Вечный кролик - Джаспер Ффорде (2020)

– Кузена, с которым у тебя интрижка?

Она сильно призадумалась.

– Я знаю тридцать четырех Рупертов, все они мои кузены, и с девятью из них у меня была интрижка. Ты не мог бы уточнить, о ком речь?

– Он со стороны матери мужа дочери сестры твоего отца?

– Ах, этот Руперт. Нет, с ним ничего не сложилось. Я спала с ним, но думала о другом. А так ведь отношения не построишь, верно?

– Мне-то откуда знать.

– Как бы там ни было, – сказала она, быстро переключившись, – семейные обстоятельства – это Диана Кролик, моя тринадцатиюродная сестра со стороны тети отца парня дочери сестры тети моего отца. Ее поймали за пределами колонии без пропуска, и мне пришлось поручиться, чтобы ее выпустили. Ты когда-нибудь бывал в колониях?

Колонии, по сути, представляли собой подземный крольчатник: темный, теплый лабиринт, место, где людям обычно были не рады, если только их не пригласили. Мне было суждено вскоре побывать там в день Битвы за Мей Хилл, в первый и в последний раз. Но до того дня еще оставалось два месяца, да и видел я там только подвальное помещение молельни и небольшую рощицу наверху холма.

– Нет, – сказал я. – Ни разу.

– Сходи, советую. Там проводятся экскурсии, знаешь. Можно заглянуть за кулисы жизни другого вида, попробовать морковный джин, покурить корень одуванчика, понаблюдать вживую за множественными родами и всякое такое.

Она постепенно затихла, и несколько секунд мы стояли, молча глядя друг на друга. Я вспоминал наши разговоры в университете, и, наверное, она думала о том же. Тогда мы обнаружили, что можем говорить почти о чем угодно, и вели разговоры на самые разные темы. Иногда о политике, иногда о кино, иногда вообще ни о чем. Но, по крайней мере для меня, в нашем общении было нечто большее, чем болтовня и дружеская близость. Я проникся к ней теплыми чувствами, насколько бы смешно и нелепо это ни звучало, и я всегда гадал, чувствовала ли она то же самое.

– Что ж, – сказала она, прерывая неловкую паузу, – нам с тобой нужно будет как-нибудь встретиться, поболтать обо всем.

– Да, – сказал я. – Было бы неплохо.

Повисла еще одна долгая пауза. Думаю, она хотела, чтобы я о чем-нибудь заговорил, но я был в этом не уверен и потому глупо молчал.

– А куда делась Розалинд? – наконец спросил я, вспомнив вторую из двух крольчих на кампусе. Она тогда была очень увлечена рентгеноструктурным анализом.

– Ее соисследователи получили Нобелевскую премию по физике, – сказала Конни. – Тогда животным еще не разрешалось ее получать. Потом она какое-то время работала в «Би&Кью» и воспитала восьмерых детей, в свободное время ради интереса расшифровывала линейное письмо А[47]. Когда я о ней слышала в последний раз, она работала на Крольтруд – собирала дверцы для микроволновок. А что насчет твоего друга Кевина? Он закончил универ?

– Нет, – ответил я, – отчислился на втором курсе, лет десять бездельничал, потом ему повезло – сошелся с какими-то вундеркиндами и сколотил состояние прямо перед обвалом в 2008-м. Сейчас живет в Гернси.

– Понятно, – сказала она, и мы снова замолкли.

– У них получилось собрать больше? – спросила она.

– Больше чего?

– Денег, чтобы мы съехали.

– Думаю, вы уже можете назвать почти любую цену.

Она рассмеялась, а затем сказала мне, что ей нужно идти мариновать морковки к обеду. Я вежливо улыбнулся и развернулся, чтобы уйти. Я сделал примерно двадцать шагов и лишь тогда услышал, как закрывается входная дверь. Видимо, она смотрела мне вслед.

Пиппа вернулась через три часа и сразу же исчезла в своей спальне.

– Какая у Бобби, должно быть, внушительная коллекция сувениров Рика Эстли, – сказал я, когда она скользнула мимо. Мне эта шутка казалась гораздо более смешной, чем была на самом деле.

– Ха-ха, – саркастически ответила Пиппа и через полчаса вернулась, одетая в штаны, простую голубую блузку и «тимберленды».

– Ты куда-то идешь?