Вечный кролик - Джаспер Ффорде (2020)

Я подождал, пока не услышал шум включившегося душа, а затем позвонил миссис Ломакс, чтобы сказать ей, что с Салли все хорошо и ее можно будет забрать утром. Вообще тем вечером мы говорили уже трижды. Она предлагала прийти ко мне с ланкаширским хотпотом, которого «наготовила так много, что одной не съесть». Уже не в первый раз с тех пор, как не стало мистера Ломакса, она предлагала провести вечер наедине, и я не в первый раз сдержанно отказывался, хотя Пиппа и Салли обе неоднократно предлагали мне пригласить ее. «Вы не останетесь разочарованы», – как-то недвусмысленно сказала мне Салли.

– Колония № 1? – сказала миссис Ломакс, когда я сообщил ей, куда они поехали. Обычно она понятия не имела, чем занимается ее дочь. Салли была того же возраста, что и Пиппа, и миссис Ломакс, как и я, часто с трудом принимала тот факт, что маленькие девочки, которых мы с такой теплотой помнили, уже давно стали взрослыми женщинами, вытворявшими взрослые штуки.

Пересуды и завтрак

Кролики с большим трудом управлялись лапами с пуговицами и застежками-молниями. Они могли бы использовать липучки, но считали их «уродливым, неизящным методом застегивать одежду». Они умели застегивать пуговицы, но для этого требовались два кролика и специальные инструменты. Для людей это было все равно что попытаться починить барометр-анероид в боксерских перчатках.

На следующее утро за кофе они рассказали мне о своем вечере. Я узнал, что кроличьи вечеринки были довольно отвязными. Громкая музыка, алкоголь, драки, жаркие споры о политике, снова драки, снова музыка, снова алкоголь… и секс, которым с регулярными перерывами занимались в уютных норках по бокам туннелей. Но больше всего Пиппу впечатлила музыка.

– Она одновременно похожа на свинг, джаз и манго, – говорила она, – и играют ее с таким упоением. Тромбонист даже умер от кровоизлияния в мозг во время своего соло. Следующий номер посвятили ему, а дальше все пошло как прежде. У них такое жгучее желание жить, какого нет у нас, словно им нужно вместить в свои жизни столько веселья и удовольствия, сколько возможно.

– У кроликов высокая смертность из-за болезней, лисиц, несчастных случаев на производстве и соло на тромбоне, – сказала Салли, которая нацепила темные очки, избегала резких движений и говорила очень тихо. – Так что им приходится проживать жизнь на полную катушку, на всякий случай.

– Резонно, – сказал я. – А как вам Колония № 1 изнутри?

– Такая же, как в документалках, – сказала Пиппа, – расположена вокруг Мей Хилл, но почти вся находится под землей и очень рационально устроена. Там чисто, аккуратно, ни пылинки вокруг, и преступности вообще нет. Мы были в подземном клубе под названием «Пушистый хвостик». Пока все танцевали, на нас падали куски сухой земли. Я спросила Бобби, случаются ли здесь обвалы, и она сказала, что случаются – причем часто, – но они просто выкапываются сами. Так что она сказала нам держаться поближе к ней, на всякий случай.

– Значит, Бобби за вами приглядывала? – спросил я.

– Она классная. Кто-то высказал мне и Салли по поводу того, что наш токсичный антропоцентризм губит экологию, и Бобби сразу же организовала обсуждение, где мы пришли к выводу, что понятие «владение» должно уступить понятию «опека». А еще что каждый индивид должен нести ответственность за преступления группы – даже если он не знает, что группа их совершает, и не соглашается с ней. Нужно искупать свою де-факто причастность стремлением все исправить, а также иметь в виду возможности восстановительного правосудия. Все это заставляет задуматься и при этом очень вдохновляет.

– Ты можешь перестать говорить так громко? – сказала Салли. – Или вообще перестать говорить? Мне правда очень плохо.

Я налил ей стакан воды и поставил рядом. Она застонала и отпила крошечный глоточек.

– А кто вас отвез? – насколько мог буднично спросил я. – Какое-то «Кроличье Такси», да?