Каменные небеса - Нора Джемисин (2017)

Но это глупая, бесполезная мысль, потому что как я могу испытать свою силу на нем, не сделав больно ей? Я и так причиню ей достаточно страданий, когда мы обратим мощность Планетарного Движителя на него самого. Она должна пережить начальный спазм магии; даже если она в контакте с любым устройством потока, у нее хватит мастерства, чтобы отвести обратное воздействие. Потом она станет просто еще одной выжившей, равной с остальными в страданиях. Никто не будет знать, что она такое на самом деле – она или ее ребенок, если он станет как она. Как мы. Мы освободим ее… чтобы она боролась за существование вместе с остальными. Но ведь это лучше, чем иллюзия безопасности в золотой клетке, не так ли?

Лучше, чем все, что ты дал бы ей, думаю я о Галлате.

– Хорошо, – говорю я. Он чуть расслабляется.

Галлат покидает мою комнату и возвращается в смотровую вместе с прочими проводниками. Я один. Я никогда не одинок, остальные со мной. Поступает сигнал начинать, когда само мгновение словно затаило дыхание. Мы готовы.

Сначала сеть.

Поскольку мы настроены друг на друга, модулировать серебряные потоки и снимать сопротивление легко и приятно. Ремва работает регулятором, но едва ли нужно обуздывать кого-то из нас, чтобы мы резонировали выше или ниже или тянули с одинаковой скоростью – мы настроены друг на друга. Мы все этого хотим.

Над нами, но в пределах нашей достижимости Земля тоже, кажется, гудит. Почти как нечто живое. Мы путешествовали в Сердечник и обратно в начале нашего обучения; мы путешествовали сквозь мантию и видели массивные потоки магии, которая по природе пенится и поднимается вверх из железно-никелевого сердца планеты. Отрегулировать краном эту бездонную купель будет величайшим достижением человечества. Однажды эта мысль будила во мне гордость. Теперь я делюсь этим со всеми остальными, и камнетрепетное слюдянистое мерцание горестного смешка проходит волнами сквозь всех нас. Они никогда не считали нас людьми, но сегодня мы докажем, что мы больше, чем инструмент. Даже если мы не относимся к человеческому виду, мы люди. Они больше никогда не смогут этого отрицать.

Хватит глупостей.

Сначала сеть, затем надо собрать фрагменты Движителя. Мы тянемся к аметисту, поскольку он ближе всего на земном шаре. Хотя мы за целый мир от него, мы знаем, что он тянет низкую ровную ноту, его накопитель пылает, переполненный энергией, пока мы погружаемся вверх в его бурное течение. Он уже закончил выкачивать остатки из терновой рощи у его корней, становясь замкнутой системой; теперь он ощущается почти живым. Когда мы уговариваем его перейти из покоя в звучную активность, он начинает пульсировать, а затем, в конце концов, мерцать по схеме, имитирующей жизнь, как включение нейромедиаторов или сокращение кишечника. Он живой? Я впервые задаюсь этим вопросом, вызванным уроками Келенли. Это вопрос состояния высокого уровня энергий, но он неразрывно связан с вопросом подобного состояния высокого уровня магии, взятой из тел людей, которые некогда смеялись, гневались, пели… Осталось ли в аметисте что-нибудь от их личностей?

Если так… одобрили бы ньессы то, что мы, их карикатурные дети, намереваемся сделать?

Я больше не могу тратить времени на такие мысли. Решение принято.

Мы распространяем этот цикл запуска на макроуровне на всю сеть. Мы сэссим без сэссапин. Мы ощущаем изменение. Мы чувствуем его костями – поскольку мы часть этого двигателя, компоненты величайшего чуда человечества. На Земле, в сердце каждого узла Сил Анагиста по городу эхом катится звук сирен, и на сигнальных пилонах красным горит предостережение, видное издалека, пока фрагменты один за другим начинают монотонно петь, и мерцать, и выходить из гнезд. Мое дыхание учащается, когда я, в резонансе с остальными, чувствую поначалу отделение кристалла от более грубого камня, тягу, когда мы вспыхиваем и начинаем пульсировать вместе с изменением состояний магии и начинаем подниматься…