Каменные небеса - Нора Джемисин (2017)

Нэссун поднимает руки, растопыривает пальцы, бессознательно подражая матери. Очень тщательно она начинает соединять каждый из двадцати семи обелисков – один к одному, потом два по два, затем остальные. Ею руководят линии зрения, линии силы, странные инстинкты, которые подчинены математическим закономерностям, которых она не понимает. Каждый обелиск поддерживает формирующуюся решетку, а не нарушает или отменяет ее. Это как запрягать лошадей, когда у тебя есть одна с быстрым от природы шагом, а другая тащится так себе. Это как запрягать двадцать семь нервных скаковых лошадей в одну упряжку… но принцип тот же.

И он прекрасен, этот момент, когда все потоки перестают противиться Нэссун и переходят в строгую систему. Она вздыхает, невольно улыбаясь, снова ощущая удовольствие впервые с того момента, как Отец-Земля уничтожил Шаффу. Это должно быть страшно, не так ли? Такое могущество. Но оно не пугает. Она падает вверх сквозь завихрения серого, зеленого, лилового или чисто белого; части ее, которым она не знает названия, движутся и пристраиваются в танце к двадцати семи частям. Как же это прелестно! Если бы Шаффа мог…

Подожди.

Что-то заставляет шевелиться волоски на затылке Нэссун. Сейчас опасно терять концентрацию, потому она заставляет себя методично коснуться каждого обелиска по очереди и успокоить их, введя их в холостой режим. Они по большей части терпят это, хотя опаловый обелиск немного упирается, и ей приходится заставить его успокоиться. Когда все в конце концов стабилизировано, она осторожно открывает глаза и осматривается.

Поначалу черно-белые, залитые лунным светом улицы кажутся прежними: молчаливыми и мертвыми, несмотря на толпу камнеедов, собравшихся посмотреть на ее труды. (В Сердечнике легко ощутить себя одиноким в толпе.) Затем она замечает… движение. Что-то – кто-то – ныряет из тени в тень.

Нэссун испуганно делает шаг к этой движущейся фигуре.

– П… привет?

Фигура, спотыкаясь, бредет к какому-то маленькому столбу, предназначения которого Нэссун так и не поняла, хотя такие торчат чуть не на каждом углу города. Почти падая, он хватается за столб, вздрагивает и поднимает взгляд на звук ее голоса. Льдистые глаза устремляются на Нэссун из тени.

Шаффа.

В сознании. Движется.

Не раздумывая, Нэссун сначала бежит к нему трусцой. Затем сломя голову. Сердце колотится в горле. Она слышала о таком раньше, но считала пустяком – просто поэзией, просто глупостью – но теперь она понимает, что это значит, когда у нее во рту пересыхает так, что она чувствует собственный пульс на языке. В глазах у нее все плывет.

– Шаффа!

Он в тридцати, в сорока футах от нее, возле одного пилона из окружающих дыру Сердечника. Он достаточно близко, чтобы узнать ее – и все же в его взгляде нет ничего, говорящего о том, что он узнал, кто она. Напротив – он моргает, затем улыбается медленно, холодно, и она спотыкается и останавливается в глубоком беспокойстве, от которого мурашки бегут по коже.

– Ш-Шаффа? – снова говорит она. У нее в тишине очень тонкий голосок.

– Привет, маленький враг, – говорит Шаффа, голосом, раскатывающимся по всему Сердечнику, по горе под ним и по океану на тысячу миль вокруг.

Затем он поворачивается к пилону у себя за спиной. При его прикосновении открывается высокая узкая щель, и он почти валится в нее. Она тут же закрывается за ним.

Нэссун кричит и бросается следом.

* * *Вы находитесь глубоко в нижних слоях мантии, на полпути сквозь мир, когда ты ощущаешь активацию части Врат Обелисков.