Циклоп - Клайв Касслер (1986)

После исчезновения дирижабля адмирал Сэндекер редко покидал свой кабинет. Он с головой погрузился в работу. Его родители, уже довольно пожилые люди, все еще были живы, как и брат с сестрой. Сэндекеру еще никогда не приходилось по–настоящему переживать смерть дорогих ему людей.

За годы службы в военно–морском флоте он всегда без остатка отдавался работе. У него практически не оставалось времени на романы с женщинами, да и близких друзей у адмирала было немного, в основном он сошелся со служащими военно–морского флота. Сэндекер окружил себя стеной, ограждавшей и от старших по званию, и от подчиненных, таким образом найдя золотую середину в отношениях с ними. Ему не было и пятидесяти лет, когда он дослужился до чина адмирала, но потом утратил всякий интерес к карьерной лестнице.

Когда конгресс одобрил его назначение на должность директора Национального управления подводных исследований, он снова вернулся к жизни. Мужчина сдружился с тремя совсем не похожими друг на друга людьми, они относились к нему с уважением не только из–за того, что он занимает такую высокую должность.

Испытания, выпавшие на долю НУПИ, сблизили их. Эл Джордино, энергичный экстраверт, который почему–то обожал участвовать в самых грязных проектах агентства и таскать у Сэндекера дорогие сигары. Руди Ганн, перфекционист по натуре и редкостный талант в организации проектов, он не смог бы нажить себе врагов, даже если бы попытался. И, конечно же, Питт, больше других делавший все для того, чтобы возродить творческий дух Сэндекера. Вскоре они стали близки, словно родные.

Легкое отношение мистера Дирка к жизни и саркастическое остроумие всегда сопровождали его, словно хвост кометы. Стоило Питту войти в комнату, как сразу наступало оживление. Как ни старался Сэндекер, ему не удавалось выкинуть прочь из головы эти воспоминания, чтобы освободить себя от прошлого. Он откинулся на спинку рабочего кресла, закрыл глаза и снова предался печальным мыслям, не в силах смириться с одновременной потерей всех троих своих друзей.

Размышления о Питте прервал моргнувший огонек на телефоне и приглушенный звонок по частной телефонной линии. Он на секунду потер виски и поднял трубку:

— Да?

— Джим, это ты? Мне пришлось обращаться к нашему общему приятелю в Пентагон, чтобы достать твой номер.

— Прости. Я немного не в себе, не могу узнать твой голос.

— Это Клайд. Клайд Монфорт.

Сэндекер напрягся.

— В чем дело, Клайд?

— Только что мне передали сообщение одной из наших торпедных подводных лодок, возвращающихся с десантных учений на Ямайке.

— Это как–то касается меня?

— Коммандер подводной лодки сообщает, что не более двадцати минут назад они подобрали потерпевшего крушение. Обычно наши атомные подводные лодки не берут на борт незнакомцев, но этот парень утверждает, что он работает на тебя, и сильно разозлился, когда капитан не разрешил ему передать сообщение.

— Питт!

— Верно, — ответил Монфорт. — Именно так он себя и назвал. Дирк Питт. А как ты догадался?

— Боже милостивый!

— Он из твоих?

— Да, да, можешь не сомневаться, — нетерпеливо проговорил Сэндекер. — А как там остальные?

— Кроме него, больше никого не было. Питт был один в ванне.

— Что ты сказал, повтори?

— Капитан клянется, что мужчина плыл в ванне с подвесным лодочным мотором.

Зная Питта, Сэндекер ни на секунду не усомнился в словах капитана.

— Когда ты сможешь выслать за ним вертолет и доставить его на ближайший аэродром, чтобы затем переправить в Вашингтон?

— Ты же знаешь, Джим, это невозможно. Я не могу выпустить его, пока подлодки не доберутся до базы в Чарльстоне.

— Не вешай трубку, Клайд. Я позвоню в Белый дом по другой линии и достану разрешение.

— У тебя есть такие полномочия? — недоверчиво спросил Монфорт.

— И не только такие.

— Можешь объяснить мне, что происходит, Джим?