Циклоп - Клайв Касслер (1986)

Прежде чем Суэтт успел расспросить Руни о том случае, они подошли к двери приемной и вошли. Помощник губернатора, скользкий тип в костюме–тройке, вскочил им навстречу. Руни он сразу показался полным идиотом, хотя еще и рта не успел раскрыть.

— Не могли бы мы начать побыстрее? Госпоже Лебарон тяжело здесь находиться, и она хочет вернуться в отель как можно скорее.

— Сочувствую ей, — произнес шериф, намеренно растягивая слова, — но полагаю, что государственный служащий должен и без моих подсказок помнить о том, что есть определенные правила, которым все должны следовать.

— Должен вам напомнить о том, что губернатор ждет от вашего отдела полной отдачи. Горе вдовы необходимо облегчить.

Руни восхитился железным спокойствием Суэтта. Шериф просто обошел консультанта, словно мусор на тротуаре.

— А вот наш главный судмедэксперт, доктор Руни. Он будет помогать при опознании.

Не похоже, что Джесси Лебарон было здесь очень уж тяжело. Она сидела на оранжевом пластиковом стуле, высоко подняв голову и властно поглядывая по сторонам. И все же Руни почувствовал ее слабость, скрывающуюся за показным спокойствием и хладнокровием. За годы работы для него стало привычным делом проводить опознания трупов близкими людьми. Он проходил через такое испытание сотни раз, поэтому мягким сочувствующим тоном сказал заученную фразу:

— Госпожа Лебарон, я знаю, каково вам сейчас, и постараюсь не сделать вам хуже. Но сперва хотел бы разъяснить, что по законам нашего штата и округа достаточно будет опознать личные вещи покойного супруга. Далее, все, что вы сможете вспомнить об особых приметах во внешности вашего мужа: будь то шрамы, рубцы, особенности зубного аппарата, переломы или деформации в скелете, перенесенные оперативные вмешательства — все это поможет нам в опознании. И последнее: настоятельно советую вам не смотреть на останки. Черты лица еще узнаваемы, но разложение сделало свое дело. Будет лучше помнить господина Лебарона таким, каким он был при жизни, чем таким, каков он сейчас, в морге.

— Спасибо, доктор Руни, — ответила Джесси. — Я очень благодарна вам за заботу, но должна быть уверена, что муж действительно мертв.

Руни печально кивнул, затем указал на рабочий стол, где лежали одежда, бумажник, часы и прочие личные вещи.

— Вы уже опознали вещи господина Лебарона?

— Да, я перебрала их.

— Значит, вы подтверждаете, что они точно принадлежали ему?

— Да, без сомнений… бумажник… и прочее. Часы — подарок от меня на первую годовщину свадьбы.

Руни подошел к столу и взял часы.

— Золотые «Картье» на золотом браслете, с римскими цифрами, выложенными из… Это ведь бриллианты, верно?

— Да, редкая разновидность черного алмаза, соответствующего его знаку зодиака.

— Апрель, стало быть.

Она кивнула.

— Кроме личных вещей вашего супруга, госпожа Лебарон, не узнаете ли вы какие–нибудь из этих вещей, которые могли принадлежать Баку Цезарю или Джозефу Кавилье?

— Не могу ничего сказать об их украшениях, но точно уверена, что такая одежда была на Баке и Джо, когда я видела их в последний раз.

— К сожалению, следователям не удалось найти ближайших родственников Цезаря и Кавильи, — вступил в разговор Суэтт. — Вы бы очень помогли нам, если бы подсказали, что из вещей принадлежало Баку, а что Джозефу.

Джесси Лебарон ненадолго задумалась.

— Я не уверена… Кажется, джинсовые шорты и рубашка в цветочек были на Баке. А другие вещи тогда, вероятно, были на Джо Кавилье. — Она немного помолчала. — Теперь я могу увидеть тело моего мужа?

— Я не убедил вас? — сочувственно спросил Руни.

— Настаиваю.

— Лучше делайте то, о чем просит госпожа Лебарон, — вмешался помощник губернатора, стоявший до этого молча.

Руни посмотрел на Суэтта и обреченно пожал плечами.

— Тогда следуйте за мной, пожалуйста. Останки хранятся в холодильной камере.