Железное сердце - Дженнифер Доннелли (2020)

– Наверное, я должна сказать вам спасибо, – сказала Софи, открывая глаза и прижимая к губе тряпицу, как ей велели. Больное место отчаянно ныло.

Бабуля отнесла бутыль в буфет. Вернувшись, она увидела, что рука Софи по-прежнему лежит в ладони ее внука. Парень с девушкой крепко держались друг за друга.

– Я закончила, – повторила она.

Уилл вернулся к своему рагу. Софи обеими руками прижала тряпицу к губе.

А бабуля пошла искать Арно. На пороге она обернулась и услышала, как Уилл насвистывает, стоя у плиты и помешивая рагу. Никогда раньше за ним такого не водилось. Она глянула на девушку – та сидела, вытянув шею так, чтобы видеть ее внука.

Старуха нахмурилась и заворчала себе под нос:

– Ох уж мне эти воры и девушки в штанах из Темного Леса… Добра от них не жди, это уж как пить дать.

Глава 49

Кроличье рагу в исполнении Уилла благоухало так, что у Софи потекли слюнки.

Уилл принес его в кастрюле, прямо с плиты. Все уже сидели на своих местах, с салфетками на коленях. Зара забралась под стол, на всякий случай: вдруг кто-нибудь да уронит лакомый кусочек.

Уилл поставил кастрюлю на стол и тоже сел. Арно потянулся было за хлебом, но увидел, что бабуля благочестиво склонила голову. Уилл и Гретта последовали ее примеру. То же самое сделала и Софи, и бабуля воздала благодарение Господу за ниспосланную пищу.

Едва она закончила, как Уилл поднял крышку, и над кастрюлей поднялся ароматный парок. Сердце Софи громко щелкнуло. Бабуля приподняла бровь. Но ни Гретта, ни Арно, которые подались вперед и уперлись локтями в стол, чтобы заглянуть в кастрюлю, ничего не заметили.

– Это часы, – пояснил бабуле Уилл.

– Часики, – поправила его Софи. – У меня в кармане.

Уилл протянул Софи ложку, и она, забыв обо всем, жадно зачерпнула смесь из овощей, подливки и мяса. Потом еще. И еще. Удержаться было невозможно – запах сводил с ума.

Бабуля пристально поглядела на ее тарелку, и девушка поняла, что положила себе слишком много.

– Ой, извините, – сказала она, покраснела и быстро спихнула большую часть обратно.

– Там, где ты жила раньше, еды, видно, было вдоволь, – процедила бабуля.

– Да, – робко подтвердила Софи.

Она привыкла к тому, что еду просто подают, и все. Обычно на серебряной посуде. Никогда в жизни она не задумывалась о том, откуда берется еда. Или о том, каково жить, если ее не хватает.

Бабуля положила рагу сначала Арно, потом внукам и себе, и все принялись есть. Софи едва сдерживалась, чтобы не запихивать крольчатину в рот двумя руками, – так было вкусно.

– Уилл сказал, что ты принцесса. Но я слышала, что принцесса умерла. Значит, ты призрак? – спросила Гретта.

Бабуля фыркнула:

– С таким-то аппетитом? Вряд ли!

Гретта огорчилась:

– Значит, ты живая? А я-то думала…

– Пока еще живая. Прости. – Софи невесело улыбнулась.

Гретта хотела сказать что-то еще, но не успела – на нее напал кашель. Такой сильный, что, как и в первый раз, девочка не могла перевести дыхание.

– Что с ней? – спросила Софи, но Уилл и бабуля были заняты Греттой и не ответили.

К счастью, приступ оказался не таким долгим, как предыдущий.

– Это чахотка, – сказала Гретта, едва отдышавшись.

– Глупости, Гретта! – заворчала бабуля, уязвленная словами внучки. – Никакая это не чахотка. Простуда привязалась и не проходит. Немудрено, что ты себя нехорошо чувствуешь. Слабость и все такое. Ты…

Но Гретта перебила старуху:

– Знаешь, бабушка, этот дом не такой большой. Я слышу, о чем вы с Уиллом шепчетесь ночами.

Уилл ничего не сказал, но так скрипнул зубами, что желваки перекатились на скулах.

Сердце Софи болезненно дрогнуло. Она знала, что чахотка – жестокий недуг, медленная смерть, которая постепенно вытягивает из человека силы и волю к жизни.

– Как случилось, что ты заболела? – спросила она.