Истории Ворона (сборник) - Коллектив авторов (2021)

Кондрат пожал плечами:

– Может, и свалим. Добраться надо.

– Доведу, не ссыте.

Матвей подобрал отброшенное в сторону одеяло, рванул от него длинную полосу. Из кучи возле костра вытянул ветку покрепче, сухую на вид. Из горловины ближайшего мешка вытянул бечевку.

Старик безучастно наблюдал, как он наматывает ткань на ветку и накрепко перехватывает ее бечевкой. Лишь когда Матвей полил получившийся факел керосином, старик бодро крякнул и ринулся делать то же самое, подгоняя и Аленку.

Кондрат закинул один мешок за спину, другой вручил Матвею, третий помог надеть Аленке. Мальчишку он осторожно взвалил на плечо. Три факела, поднесенные к костру, вспыхнули и нехотя разгорелись.

– Ну, с Богом! – сказал старик, и они побежали.

Мир, сумеречный и бескрайний, плясал перед глазами. Вокруг заливались лаем собаки, бежали по сторонам, ломились сквозь густые кусты – Матвей видел огоньки глаз, поводя факелом по сторонам. Голые, искореженные деревья протягивали к бегущим ветки, покрытые черной слизью. Грязь чавкала под ногами, норовя стянуть сапоги, а мешок с иконами ударял по спине, сбивая тяжелое дыхание.

Оно было рядом. Перебегало дорогу перед ними, кричало то слева, то справа голосом Злотого, но Матвей не слышал, что именно. В ушах молотом ухало сердце. В груди саднило. Позади сопела Аленка под тяжестью своего мешка да молился скороговоркой Кондрат.

Свет пламени выхватил впереди темный силуэт кузова. Матвей подбежал к машине, распахнул заднюю дверь, глянул внутрь – пусто! – и пропустил назад побросавших факелы старика и девчонку. Свой факел он кинул у водительской двери, и тот зашипел в грязи, потихоньку затухая.

Мотор заурчал сразу, как только Матвей провернул ключ. Вспыхнули фары, и машина рванулась вперед.

Они проскочили погасший костер и поехали прямо. Вскоре колея сошла на нет, и дорога стала суше. Матвей сбавил скорость, потянулся за картой. По карте выходило, что ехать им еще километров сорок, а там уже выезд на трассу. Где трасса, там и люди. Там спасение.

Когда Матвей уже с трудом держал глаза открытыми, сморенный усталостью и пережитым страхом, свет фар выхватил впереди фигуру бредущего по проселку человека. Человек остановился. Обернулся к машине. Злотый. Мешок с иконами он нес на плече. Под мышкой держал ружье со вздувшимися стволами. Правую руку прижимал к груди, и Матвей увидел, что и рука Злотого, и вся его одежда в крови. Злотый неуверенно улыбнулся. Махнул Матвею здоровой ладонью, призывая притормозить.

– Сейчас, ага, – процедил Матвей. – Что-то я, сука, выстрелов не слышал.

Облегчение на лице Злотого сменилось испугом, когда двигатель взревел, набирая обороты. Он не успел отскочить, лишь беззащитно закрылся локтями. Раздался удар, а потом еще удар и треск – это тело Злотого впечаталось в лобовое стекло, пустив по нему паутину трещин. Захрустела крыша, проминаясь под телом, лязгнул багажник, когда Злотый рухнул на него и скатился на дорогу, застыв в красном свете стопарей бесформенной переломанной массой. Матвей выждал минуту, но зэк не шевелился. Заскрипела коробка, крякнула, включаясь, передача, и машина тронулась дальше.

Матвея разбирал истерический смех. Он покачал головой, ухмыляясь, и пробормотал:

– Объегорить меня решил. Ишь, гнида!

В ответ ему раздался голос с заднего сиденья, тонкий и ехидный:

– Почему сразу – объегорить? Если ты не слышал выстрелов, это не значит, что их не было.

По спине пробежал противный холодок. Матвей посмотрел в зеркало.

Кондрат и Аленка спали, прислонившись к дверям. Между ними сидел Петро, вперив взгляд маленьких блестящих глазок в Матвея. На коленях у него лежал мешок с иконами. Петро открыл черный рот и сказал голосом Злотого:

– Добегался, племянничек? – И засмеялся, радостно и заразительно.

Мешок в его руках зашевелился.

Матвей закричал.