Истории Ворона (сборник) - Коллектив авторов (2021)

Юра миновал огромный шатер дискотеки. Дальше выстроились в ряд палатки и припаркованные автомобили. «Дикари» разогревали еду на газовых горелках, резвились собаки, ребятишки перестреливались из водяных пистолетов.

Юра чуть не сверзился в море. Снежана принимала солнечные ванны, стоя у кромки воды. Волны омывали ее стопы. Ветерок играл с мокрыми кудрями, платье облепило грудь и живот. Юра собрал волю в кулак.

– Привет. – Снежана плеснула голубизной из-под пушистых ресниц. Она не нуждалась в косметике, в золоте, в напускном лоске. – Ты – Юра. Сбежал от бабушки?

Она насмехается? Юра на всякий случай промолчал.

– Сколько тебе лет?

– Будет четырнадцать осенью. А тебе?

– Почти триста, – сказала Снежана.

Все понятно. Издевается.

– Выглядишь на сто.

Снежана засмеялась, и мелодичный смех взбодрил Юру.

– Откуда ты?

– Да отовсюду понемногу. В данный момент – отсюда. Люблю проводить лето у моря.

– Все лето?

– До капли.

– Клево.

Чтобы занять себя чем-то, он принялся швырять в воду ракушки. Чувствовал периферийным зрением, что Снежана смотрит на него.

– Ты здесь с родителями? – спросил он.

– С друзьями.

Юра покосился на загорелых парней, бросающих друг другу тарелку-фрисби. Таких взяли бы сниматься в сериал про спасателей Малибу. Громкий смех оглашал пляж, парни демонстрировали дельтовидные, большие грудные и все прочие виды мышц, как в учебниках.

«Естественно», – приуныл Юра.

– А дядю Колю ты откуда знаешь?

– Снег! – окликнул высокий длинноволосый парень. – Ну где ты?

Снежана убрала за ухо волнистую прядь.

– Мы родственники. О-о-очень дальние. – Она игриво пихнула Юру плечом. – Погнали, покидаем тарелку.

– Но…

– Погнали!

Он сдался. Снежана отчаянно прыгала за фрисби, плюхалась на живот и звонко смеялась, и Юра смеялся до боли в животе. Парни оказались приветливыми, веселыми, с Юрой общались на равных. Когда он уходил, дали пять и похлопали по спине, а Снежана послала воздушный поцелуй.

– Классная футболка, Юра!

– Спасибо! Пока!

Бабушка не заметила, как долго отсутствовал внук. Она выхлестала вино и обсуждала с соседкой по пляжу землетрясение в Турции. Юра сел на полотенце, надкусил остывший чебурек и загадочно улыбнулся.

По пути в душ Юра поздоровался с Вовочкой. Мужчина поглядел сквозь квартиранта и продолжил точить нож.

Душевая кабина с нахлобученным резервуаром находилась за хозяйским домом, окруженная лопухами. Солнце нагревало воду в баке. У курятника возилась тощая жена.

Юра наскоро помылся, балансируя на деревянном поддоне. Мыльная вода винтом утекала в слив. Надтреснутое зеркало отразило хилого узкоплечего мальчишку. Юра показал отражению язык. Вышел из кабинки и обернулся, привлеченный клекотом.

Тощая жена придавила трепещущую курицу к колоде, замахнулась тесаком. Юра съежился. Лезвие опустилось по дуге, рассекая птичий позвоночник, и встряло в колоду. Обезглавленная птица забилась в жилистой женской руке. Тощая жена посмотрела на Юру. Ее щеки были усеяны красными точками, капельками крови. Она ухмыльнулась хищно.

Юра сымитировал безразличие. Ему было жалко кур, но не тогда, когда он уплетал из них суп или лакомился почками и хрустящей кожицей. Он свернул за угол и напоролся на Вовочку, механически поздоровался снова. Вовочка преградил дорогу. Нагнулся к Юре и прокаркал, гримасничая:

– Драсьте! Драсьте! Драсьте! Драсьте!

Юра неуверенно улыбнулся. Улыбка вышла жалкой.

Вовочка склонился так близко, что Юра видел поры на его мясистом неоднократно сломанном носу, чувствовал запах чеснока и сивухи. Зубы у Вовочки были крупными и коричневыми, как жженый сахар.

– Оставь в покое мальца. – Это полуголый дядя Коля прошагал к сараям. Вовочка усмехнулся – красными губами, но не холодными жестокими зенками – и удалился.