Кровавая королева - Сьюзен Кинг

Макбет неодобрительно покачал головой и протянул свой рог девушке, чтобы та наполнила его. Когда тот был полон, он опрокинул сверкающее вино себе в рот, быстро осушив рог до дна.

— Смотрите-ка, каков Морей! — хрюкая от смеха, воскликнул Эрик.

Когда мы остались наедине в своей спальне, Макбет сказал, что именно здесь он появился на свет, возможно, в этой самой кровати, ибо это произошло, когда его родители посещали Росс. Он родился преждевременно — в августе вместо октября — и, тем не менее, выжил, поэтому его назвали Мак Бетадом, Сыном жизни. Вместе с матерью он прожил здесь довольно длительное время, пока достаточно не окреп. В первые месяцы он был слаб, а потом начал быстро набирать вес, возможно, именно этот навык — бороться за жизнь и жадно цепляться за нее — и определил характер моего мужа. Я надеялась, что определит и его амбиции.

Мы задержались в Дингвалле, потому что у Лулаха начался насморк, а крепость была большой и просторной, и все могли в ней отдохнуть. После вечерней трапезы бард Росса поднимал вверх серебряную ветвь, свидетельствовавшую о его положении и таланте, и усаживался у очага. Это был побег с многочисленными ответвлениями, выкрашенными в серебристый цвет и усеянными хрусталем и маленькими серебряными колокольчиками, так что они позвякивали, когда он шевелил им. Все умолкали при этом традиционном появлении шонахеда. Он доставал из кожаного мешка свою арфу с медными струнами, ставил ее на колени и начинал наигрывать мелодию, предварявшую начало сказания. Однажды он рассказал нам одну из древнейших ирландских историй, а когда закончил, все начали требовать продолжения, ибо ему было присуще благородство, свойственное королям.

— Дейрдре влюбилась в старшего сына Уснаха, самого красивого из его сыновей, которого звали Нейзи, — продолжил он, произнеся имя последнего как «Ней-ши». Он рассказал, как Дейрдре была спрятана от мира своим отцом, который боялся пророчества; как она жила, не видя ни единого мужчины, пока перед ней не появился прекрасный и сильный сын Уснаха, и как она в него влюбилась. Будучи дикой и неуправляемой по природе, однажды она схватила его за ухо, когда он играл в мяч со своими друзьями, и дерзко осведомилась, ударив его по голове: «Почему ты до сих пор не взял меня, если я тебя хочу?»

Все рассмеялись, а некоторые из присутствующих обменялись взглядами. Я посмотрела на своего мужа.

Дейрдре и три брата бежали из Ирландии, спасаясь от гнева короля, и обосновались в далеких горах Шотландии, где она и Нейзи собирались жить вечно в мире и покое. Далее бард произнес слова Дейрдре, которые я знала наизусть:

«Долина синеглазых ястребов, богатых урожаев и горных хребтов, долина, изобилующая черникой и яблоками, гибкими выдрами и рыбой, а также белоснежными королевскими лебедями…»

Я ощущала свою неразрывную связь с этой историей, так как ее героиню иногда называли Дейрдре Печалей, а меня — Королевой печали, и в каком-то смысле мы были похожи друг на друга.

Как всегда я с трудом сдержала слезы в конце истории, когда ее возлюбленный был убит, а сама она бросилась с колесницы, чтобы не покидать его и после смерти. Это была трагическая история, но преисполненная любви и радости, сказание о жизни, выпитой до дна, жизни, которая бурлила и плескалась в те дни, когда легенды и магия переплетались друг с другом, а страсти были неуправляемы, как речные потоки.

— Теперь мы, кельты и гэлы, лишились этой свободы, — сказала я Макбету позже, когда мы лежали в постели под пологом. Мне нравилось размышлять над услышанными историями и отыскивать в них скрытый смысл. — Никто сегодня не может жить, как жили Дейрдре и ее Нейзи.

— Благодарение Господу, — откликнулся Макбет. — Это было жестокое время.

— Современные шотландцы не менее жестоки, — заметила я.