Кровавая королева - Сьюзен Кинг

Моя аргильская родня пообещала Макбету три тысячи человек в случае необходимости, и мы простились с ними. Прохладным утром мы собрались на мессу в скромную церковку с крытой соломой крышей, где могло уместиться не более дюжины прихожан. Все остальные наши спутники и местные жители столпились у дверей, чтобы прослушать литургию, которую священник произнес сначала по-гэльски, а затем на латыни. Как и в большинстве северных приходов, паства придерживалась здесь кельтского вероучения. Была суббота, гэльский шабат, и после службы многие вернулись к своим ежедневным занятиям — сюда не дотягивался указующий перст Римской церкви, и люди могли жить, как им нравится.

Макбет оставил приходу серебряную чашу и несколько монет, и священник пообещал целый год молиться за спасение его души. Но мой муж пожелал, чтобы тот молился за Морей и всю Шотландию.

Наконец, мы повернули на восток и двинулись домой в Элгин.

Глава 21

Через несколько дней, когда мы ехали через холмы к дому, со стороны нашего авангарда донеслись крики. Глинистая дорога была настолько узкой, что мы разделились на две группы с большим количеством охраны для каждой. При первых звуках тревоги Макбет на своем кауром коне ринулся вперед, распорядившись, чтобы его воины последовали за ним. Когда мимо меня пронеслась вся эта кавалькада, я принялась в ужасе оглядываться по сторонам. Мой маленький сын, спавший в корзинке, ехал вместе с Эллой в двухколесной повозке в окружении пеших и конных слуг. И я, развернув свою белую Солюс, поскакала к ним.

— Назад! Назад! — закричал Гирик, пытаясь преградить мне путь. Он уже вытащил из ножен меч, ибо из-за деревьев высыпали люди, пытающиеся окружить наш обоз.

Вид их был ужасен. Они походили на грабителей или разбойников. Они были вооружены пиками, топорами, мечами и круглыми щитами и облачены в рубахи и клетчатые плащи вроде тех, что носят урожденные гэлы в отдаленных областях. С криками и воплями они неслись по склону навстречу нам, когда воины Макбета вступили с ними в схватку. Зазвенела сталь, лошади начали оседать на задние ноги, всадники соскакивали на землю. До меня донесся плач Лулаха, и сердце у меня сжалось. Мне не терпелось добраться до его повозки, я вновь развернула Солюс, и в этот момент на меня набросились двое. Гирик с разворота ранил одного из нападавших в плечо, а другой схватил меня за юбки и, стащив с лошади, поволок к лесу. Солюс отошла в сторону, а я принялась брыкаться и изгибаться, но высвободиться мне не удавалось. Мы уже почти достигли полосы деревьев, расположенной вдоль дороги, когда я выхватила кинжал и нанесла ему удар в бедро. Он взвыл, изогнулся и бросился на меня, но я успела выставить кинжал острием вверх.

Кровь хлынула фонтаном, а потом его хватка ослабла, и я высвободилась. Он свалился на землю, рот у него раскрылся, а карие глаза померкли. «О Боже!» — Только в этот момент я поняла, что убила человека. На четвереньках я поползла обратно сквозь месиво схватки к повозке, где находился мой сын. А когда какой-то всадник схватил меня за руку, я закричала и начала отбиваться.

— Это я, — прорычал Гирик, — вставай! — Он подхватил меня, усадил сзади на свою лошадь и поскакал к повозке. Я вложила кинжал в ножны и запрыгнула в маленькую повозку рядом с Эллой, которая своим телом прикрывала корзинку с Лулахом. Стража Макбета окружила нас со всех сторон, так как вокруг по-прежнему кипел бой. Только тут я поняла, что разбойники пытаются прорваться к нашей повозке, которую охраняли телохранители. Мой сын жалобно плакал, и я взяла его на руки и обняла Эллу.