Хольмганг (сборник) - Вадим Калашов (2019)

– Поосторожней с моими предками, оборотень. Твоих я не оскорблял. Тем более что колдовства здесь нет. Когда преследуешь оборотня по волчьему следу, не забывай о его человечьей шкуре и самым подозрительных глазом смотри на одиноких путников, тем более тех, что норовят присоединиться к тебе и помочь. Потом вспомни свои истории. Мало того, что ты только об оборотнях и пел, но какие красивые слова ты находил для их описания! Люди, пытавшиеся противостоять вервольфам, в твоих легендах описаны куда более блекло. И приправа, что смердит на три тысячи миль. Ничего умнее, чтобы скрыть волчий запах ты придумать не мог?

– Но что было решающим доводом?

– Имя, Скульдольф, имя. Вольфов, вульфов, альфов в стране северных фиордов море. В каждом третьем мужском имени слышится волчий вой, даже в моём, пусть и слабым эхом. Но я не знаю ни одного человека, которого зовут Волк Долга. Слишком красноречиво и откровенно.

Вервольф молчит, не смея шелохнуться, а проницательный рус рассказывает его историю как свою:

– Не знаю как твоё настоящее имя, поэтому буду называть тебя выдуманным, Скульдольф. Много лет назад викинг по прозвищу Орёл отнял у тебя сына. Тот, который ждёт в густом ельнике, всего лишь наследник рода, причём не единственный, судя по тому, что ты рискнул втравить его в свою месть, а тот, которого убил Гатли Сонерсон, был любимым ребёнком от любимой женщины. Такого ты простить не мог. Ты взял себе прозвище Скульдольф, чтобы никогда не забывать о неоплаченном долге. Три недели назад ты осуществил свою мечту. Вот только мальчик от тебя ускользнул. Ты хотел забрать и юношу тоже, ведь и у тебя отняли сына, а вышло разделаться лишь с его отцом. Неважно, где был наследник рода Сонерсонов, но вы его не дождались и предпочли бежать до того, как пастух поднимет всю округу. Вы опасались погони, и погоня действительно была. Но только никто не мог предположить, что юноша отправится по ваши души в одиночку.

Шёпот молодого руса спокоен, а старый вервольф с трудом удерживается, чтобы не закричать – воспоминания о любимом сыне причинили ему боль.

– Когда вы поняли, что юноша не взял с собой ни одного воина, было уже поздно – к нему присоединились два странника. Ты не мог убить Гогри спящего, потому что всегда бодрствовал кто-то из нас, а может, тебя уже тогда тронуло его благородство.

Вервольф хочет что-то сказать, но рус считает нужным вначале закончить начатую речь:

– С каждым днём тебе всё больше нравился этот смелый и открытый парень. С каждым днём тебе всё меньше и меньше хотелось его убивать. Ты продолжал вести нас в ловушку, но каждый вечер убеждал страшными историями, что нужно повернуть назад. Клянусь Тором, я за всю жизнь не слышал столько клеветы о вашем народе, сколько сказал за эти вечера ты! Но твои стрелы поражали не ту душу. Бедного Годфреда они ранили в самое сердце, а юный ярл, что командовал отрядом, лишь обрастал бронёй против любого страха. Бронёй, за которой пылала ненависть ко всем, кто умеет превращаться в волков!.. И вот тебе представился подходящий случай избавиться сразу от двоих охотников. Одна ночь, и на следующую ты мог бы убить мальчишку, не опасаясь того, что я проснусь, но ты поторопился. Ты боялся, что завтра полюбишь его ещё сильнее и тогда не сможешь причинить ему никакого вреда.

– Хватит!.. – Голос вервольфа громок, но утомлённый юноша продолжает тихо дышать. – Глупец, да я уже давно не собираюсь его убивать! Не убить, а подарить новую жизнь. По-твоему, глупый рус, почему я подкрадывался к нему в человечьем облике, когда убивать легче в волчьей шкуре? Да потому что волчьими лапами не ухватишь верёвку! Я хотел лишь связать вас обоих!

– Для чего?

– Тебя – чтобы не пришлось убивать невинного человека, его – чтобы без помех укусить.

Олафа-руса тяжело удивить, но судя по его тону, старому вервольфу это удалось:

– Зачем?!