Шторм войны - Виктория Авеярд (2018)

Интересно, где Кэл его повесит. Подальше от любопытных или, наоборот, на виду? У Корианы Джейкос были светло-голубые глаза, если портрет сколько-то правдоподобен. Как небо перед рассветом, как синяя дымка на горизонте. Почти бесцветные, лишенные насыщенного оттенка. Она больше похожа на Джулиана, чем на сына. У обоих одинаковые каштановые волосы (у Корианы они изящно переброшены через плечо и украшены кремовым жемчугом и золотой цепочкой). Но, в то время как напряженный взгляд Джулиана отражает досаду ученого, не перестающего размышлять, тревога Корианы залегает гораздо глубже. Мне говорили, она всегда была грустной – и даже по портрету это понятно.

– Элара убила ее, – произносит Кэл, стоя на пороге спальни.

Он поправляет плащ, наброшенный на плечо и застегнутый серебряной пряжкой с блестящими черными камушками. В другой руке он держит черный венец, наполовину скрытый складками ткани. На поясе висит меч в ножнах, украшенных рубинами и агатами. В лучшем случае, это дань моде. Для боя такое оружие не выбирают.

– Она погрузила мою мать еще глубже в ее печали, нашептывала ей разные мысли, пока у той не осталось иного выхода. Теперь я это знаю.

Углы губ у него опускаются, он хмурится, устремляя взгляд в пространство. Когда Кэл грустит, в нем я вижу отблеск Корианы. Кажется, их единственное сходство.

– Жаль, что я ее не знала, – говорю я.

– Мне тоже.

Мы вместе выходим из апартаментов Кэла и шагаем по коридорам Океанского Холма, бок о бок направляясь в роскошные приемные покои для широкой публики. Вчера ночью я отогнала мысль о сплетнях, чувствуя себя дерзкой и смелой. Теперь мне становится неуютно. При нашем появлении сразу начнутся шепотки. Серебряные будут ухмыляться, Красные и новокровки – осуждать. Возможно, Фарли высмеет меня за колебания. Или вообще повернется спиной?

Я этого не выдержу.

Кэл ощущает мою тревогу. Его пальцы касаются моей руки – осторожно, чтобы не задеть чувствительное запястье.

– Мы не обязаны заходить вместе, – бормочет он, когда мы спускаемся с лестницы. Все ближе и ближе к точке невозврата.

– Сейчас это неважно, – отвечаю я.

Впереди ждут его телохранители. Члены Дома Леролана, кузены по бабушке. В отличие от Стражей, они без масок, но такие же загадочные и опасные.

С ними стоит Анабель, сложив руки перед собой. На ней пояс из сияющих драгоценных камней – рубинов и желтых цитринов. Она с гордостью носит свой венец из розового золота – простую полоску металла на гладких седых волосах. Сначала ее взгляд падает на меня.

– Доброе утро, – говорит она, быстро обнимая Кэла. Он склоняется к бабушке, и рядом с ним она кажется крошечной.

– Доброе утро. Все готовы?

– Надеюсь, – отвечает та, помахивая сморщенной рукой. – Но, полагаю, нам придется подождать, пока принцесса Самос не нацепит на себя весь металл, какой сумеет найти. Надо будет присмотреть, чтобы она не украла дверные ручки.

Кэл, сплошные нервы, не улыбается – но угол губ у него вздрагивает.

– Не сомневаюсь, мы можем ими пожертвовать, – отзывается он.

– Вы хорошо выглядите, мисс Бэрроу, – добавляет Анабель, глядя на меня.

«А чувствую себя паршиво», – думаю я.

– Насколько можно, учитывая обстоятельства.

Я старательно избегаю всяких титулов, но Анабель, кажется, это не волнует.

Судя по тому, как смягчается ее лицо, я сказала именно то, что нужно. К моему удивлению, Анабель сегодня не питает ко мне неприязни.

Она медленно выдыхает и бормочет, поворачиваясь:

– Готов ты или нет, мы идем, Мэйвен.