Шторм войны - Виктория Авеярд (2018)

Но сделанного не поправишь. Воздух наполняется яростью, словно свинцом; она почти осязаема.

Наконец Гиза заговаривает – так же мрачно, как отец.

– Мы убьем его.

Моя сестра не жестока, ей привычней иголка, чем нож. Но выглядит она так, как будто выцарапала бы Мэйвену глаза, будь у нее такая возможность. Мне должно быть стыдно, что я пробудила в Гизе такое неистовство, но меня охватывает внезапный прилив любви, признательности и гордости.

Мои братья кивают, разделяя ее чувства. Не исключаю, что они уже строят планы, как бы пробраться в камеру к Мэйвену.

– Он нужен живым, – быстро говорю я, хотя бы для того, чтобы остановить их.

– Да насрать мне, зачем он нужен, – огрызается Бри.

Я жду, что мама отругает за такие выражения, но она молчит. Более того, у нее самой убийственный вид – и я вспоминаю жестокую любовь Анабель, Ларенции Серпент и даже Элары Мерандус.

– Эта тварь отняла у меня сына. И держала в плену тебя.

– Я вернулась, мама, – говорю я, пытаясь подавить мучительное воспоминание о Шейде.

– Ты ведь понимаешь, что я имею в виду. Я сама перережу ему горло.

Страшнее всего папино молчание. Он от природы несловоохотлив, но не в тех случаях, когда речь идет о нашей неприязни к Серебряным. Взглянув на него, я понимаю, отчего он молчит. Он просто не в силах говорить. Лицо у папы ярко-красное; оно полно ненависти, которая всё растет. Если папа откроет рот, еще неизвестно, что он скажет.

– Давайте поговорим о чем-нибудь еще, – предлагаю я, окидывая взглядом прочих родичей.

– Да уж пожалуйста, – цедит папа сквозь зубы.

– Вы отлично выглядите, – поспешно начинаю я. – Монфор…

Мама раздражена, но, тем не менее, она утвердительно наклоняет голову. И отвечает за всех, перебив меня:

– Просто сказка, Мэра.

Моя природная подозрительность вспыхивает, невзирая на всё то, что я знаю про Дэвидсона. Но про его страну и про Асцендент мне известно мало. Я не знаю политиков, которым он служит, и людей, чьи интересы они представляют.

– Даже слишком хорошо? – уточняю я. – Думаете, однажды мы проснемся и обнаружим, что случилась беда?

Мама тяжело вздыхает и смотрит на мерцающие огни Асцендента.

– Всегда надо держать ухо востро. Но…

– Но здесь совсем другое дело, – подхватывает папа, аккуратно закончив ее мысль. Скупо, но выразительно.

Гиза кивает.

– Впервые вижу, чтобы Красные и Серебряные жили бок о бок. В Норте, когда я ходила продавать вышивки со своей хозяйкой, Серебряные даже смотреть на нас не хотели. Брезговали прикоснуться.

Ее карие глаза, такие же, как у меня, устремляются вдаль – она вспоминает свою прежнюю жизнь. До того как Серебряный охранник раздробил ей рабочую руку.

– Тут все устроено иначе…

Трами, слегка успокоившись, откидывается на спинку кресла. Он напоминает кота, который приводит себя в порядок после драки.

– Здесь мы чувствуем себя равными.

Я невольно задумываюсь: может быть, это только из-за меня? С родственниками девочки-молнии, ценной помощницы монфорского премьера, разумеется, будут обращаться хорошо. Но вслух я этого не говорю, предпочитая сохранять некое подобие мира в семье. Вечер и без того выдался бурный.