Шторм войны - Виктория Авеярд (2018)

Наш разговор постепенно становится приятнее. Слуги, добродушные и улыбчивые, накрывают стол к ужину. Еда простая, но вкусная и обильная – от жареной курицы до сладкого темно-фиолетового варенья, которое можно намазывать на хлеб. В основном угощение предназначено для нас с Килорном, но Бри и Трами тоже не отказываются. Гиза берет с подноса фрукты и сыр, папа придвигает к себе тарелку с холодной закуской и делится с мамой. Мы едим медленно и больше говорим, чем жуем. Я, по большей части, слушаю, позволяя братьям и сестре рассказывать о своих приключениях в Асценденте. Бри каждое утро купается в озере. Иногда он будит Трами, выливая ему на голову бутылку ледяной воды. Гиза приобрела почти энциклопедические познания о здешних магазинах и рынках, а также о дворце премьера. Ей нравится гулять по горным лугам с Трами – а мама предпочитает городские парки. Папа тренируется ходить, с каждым днем забираясь все дальше и дальше – с каждым шагом, вверх и вниз, он укрепляет новообретенные мышцы и заново осваивает обе ноги.

Килорн в подробностях описывает все, что с нами было, с тех пор как мы покинули Монфор. Приключений не так уж много, и из деликатности он опускает некоторые детали. Например, не упоминает о Кэмерон Коул. Он делает это ради Гизы – но, судя по тому, с каким восторгом она рассказывает об одной своей подружке, работающей в ювелирной лавке, сестра уже избавилась от детской влюбленности в моего лучшего друга.

Наконец веки у меня начинают опускаться. День был долгий и трудный. Я пытаюсь не вспоминать, как проснулась поутру, в полумраке королевских покоев, рядом с Кэлом. Сегодня я буду спать одна в постели. Впрочем, не одна в комнате. Гиза спит там же. Я по-прежнему не в состоянии заснуть в одиночестве. Точнее, я и не пробовала с тех пор, как сбежала из плена.

«Не думай о Мэйвене».

Я твержу себе это, готовясь ко сну. Повторяю снова и снова.

Лицо Кэла по-прежнему пылает перед моим внутренним взором, а Мэйвен неотвязно присутствует даже в самых мимолетных мыслях. Глупые мальчишки. Они не желают оставить меня в покое.

Утром я буквально искрюсь энергией. Это постоянное желание, внутренний порыв – как будто кто-то зацепил меня крюком за позвоночник и тащит. Я знаю, куда. В город, к главной казарме. Это здание нависает над городской тюрьмой, выдолбленной прямо в скале. Я пытаюсь не представлять себе Мэйвена, в одиночестве расхаживающего за решеткой, как умирающее животное. Не понимаю, зачем мне надо его видеть. Возможно, в глубине души я сознаю, что он еще полезен. Или хочу получше разобраться в нем, пока есть время. Мы во многом похожи – даже слишком. Я испробовала тьму, а он в ней живет постоянно. Он – то, чем я могла стать без семьи, без опоры. Если бы меня столкнули в бездну.

Но Мэйвен и есть бездна. Я не готова встретиться с ним сейчас. Я еще не набралась сил. Он просто рассмеется мне в лицо, будет дразнить и мучить меня, поворачивать нож, глубоко сидящий в ране. Сперва нужно немного подлечить ее, прежде чем подставлять под удар.

Поэтому, вместо того чтобы спуститься в город, я иду наверх. Выше и выше. Сначала по дороге, по которой мы ехали через горы, когда на равнине появились рейдеры. Теперь-то мы знаем, что это был отвлекающий маневр, чтобы позволить Озерным выкрасть детей Бракена. Рейдерам заплатили, и заплатили хорошо. По пути я пинаю камушки, мысленно прокручивая ту битву. Как тишина вцепилась в меня, словно зверь – и одновременно нечто противное природе. Как молния сменилась пустотой. Выругавшись, я отгоняю эту мысль и сворачиваю с дороги в заросли.

Легкие горят, воздух обжигает горло. Сильнее только огонь в мышцах. Они вопят от каждого шага всякий раз, когда я ставлю ногу на камень. В тени лежит снег, белый и чистый даже в конце лета. По мере того как я забираюсь все выше, становится холоднее; ноги скользят в грязи и сосновой хвое, из-под ботинок сыплются камушки. Не обращая внимания на боль, я двигаюсь дальше.