Шторм войны - Виктория Авеярд (2018)

– Я отвечал ее величеству королеве, – взгляд Стража перебегает на меня. Он молит о защите, но я ничем не могу помочь. Стражами командует Мэйвен. – Я сказал, что во время монфорской оккупации здесь жили Красные. И Серебряные. И новокровки.

– Крысы. Предатели. Выродки, – подсказывает Мэйвен, по-прежнему бесстрастно, без всяких эмоций. Лучше бы он взорвался гневом. Его спокойствие гораздо страшнее. Король, которого невозможно понять; король, который пуст внутри. – Вот что конкретно вы сказали, не так ли?

– Да, ваше величество.

Хрустнув шеей, Мэйвен смотрит на другого Стража.

– Страж Озанос, вы можете объяснить, почему это было ошибкой?

Синеглазая нимфа рядом со мной испуганно вздрагивает – она не ожидала, что к ней обратятся. Она пытается поскорей собраться с духом. И дать верный ответ.

– Потому что… – она замолкает, теребя край плаща. – Не знаю, сэр.

– Хм.

Этот низкий горловой звук как будто вибрирует во влажном воздухе.

– Никто не может сказать?

«Как я его презираю».

– Потому что Страж Рамбос оскорбил Мэру Бэрроу в вашем присутствии, – говорю я.

И немедленно сожалею о своем желании, чтобы Мэйвен проявил хоть какое-то чувство. Глаза у него чернеют, зрачки расширяются от бешенства. Рот приоткрывается, обнажив зубы (я ожидала увидеть клыки). Стражи вокруг заметно напрягаются. Интересно, вмешаются ли они, если он захочет ударить меня. Сомневаюсь. Я их подопечная, но в первую очередь они берегут Мэйвена. «В этом браке он всегда будет на первом месте».

– У моей жены богатое воображение, – насмешливо говорит Мэйвен.

Но я сказала правду. Неприятную правду. Я знала, что он одержим ею, влюблен каким-то очень извращенным и гнусным образом, но его реакция свидетельствует о чем-то более глубоком. Душевный изъян, дело чужих рук. Это сотворила с Мэйвеном мать по какой-то непостижимой причине. Вонзила в его сердце и мозг копье боли, страданий и мучительной любви к Мэре.

И, как бы ни предостерегали меня инстинкты, я ощущаю еле уловимую жалость к Мэйвену Калору. Он весь – чужое творение. Кто-то безупречно разобрал беднягу на части и кое-как сложил обратно.

Его гнев сродни грозовой туче, которая уплывает, оставив за собой напоминание о громе. Стражи расслабляются. Мэйвен расправляет плечи и проводит рукой по волосам.

– Ваша ошибка, Страж Рамбос, заключается в презрении, – говорит он, и в его голосе звучат снисходительные мальчишеские интонации, которыми он очаровывает людей.

Он легко шагает дальше, заставляя двигаться и нас. Мне кажется, что Стражи стараются держаться от него чуть дальше.

– Мы воюем, да, и эти люди – наши враги. Но, тем не менее, они – люди. Многие из них – мои законные подданные и ваши собственные соотечественники. Когда мы победим, то будем рады их возвращению в Норту. Разумеется, за некоторыми исключениями, – добавляет он с заговорщицкой улыбкой.

Эта ложь дается ему так легко, и я дрожу, невзирая на жару.

– Здесь, сэр, – наконец говорит один из Стражей, указав на дом, который с первого взгляда ничем не отличается от остальных. Но, если присмотреться повнимательней, можно заметить, что за растениями хорошо ухаживали. В ящиках на окне – яркие цветы и пышная зелень.

Мэйвен смотрит на дом, как будто обозревает труп. Он медленно поднимается по ступенькам к двери.

– И что за выродок жил здесь? – наконец спрашивает он.

Поначалу Стражи не отвечают. Боятся ловушки. Только нимфе Озанос хватает храбрости. Кашлянув, она отвечает:

– Мэра Бэрроу.

Мэйвен кивает и несколько секунд стоит неподвижно. А затем ногой вышибает замок, с треском распахнув дверь. Его силуэт превращается в смутную тень, когда он входит в дом.