Губернатор - Адам Пшехшта (2017)

– Возможно, – пожал плечами Самарин. – Я плохо его помню, мы вместе учились в кадетском корпусе. Если только это не однофамилец. Скоро узнаем.

– Хотя бы поселили нас не в халупе с дырами в крыше, – ворчливо заметил Матушкин.

Последнюю неделю они провели за проверкой подготовки к наступлению и наблюдением за вражескими позициями. Как и следовало ожидать, бытовые условия на линии фронта оставляли желать лучшего.

– Мы должны вступить в бой, когда наступление пойдет на спад, а тем временем мы теряем время, проверяя, приготовили саперы плацдармы к атаке или нет, – зло заметил он. – Это задание офицеров инспекции, а не наше!

– Возможно, через месяц-два нам самим понадобится такой плацдарм, – сказал Самарин. – Перестань ныть, лучше собери вещи, подъезжаем к Молодечне. Далее уже верхом или автомобилем, если генерал Лебединский обеспечит нас машиной.

Матушкин молча начал собирать их скромный багаж. Генерал сложил документы, проверяя, все ли на месте, после чего засунул папку в планшет и занялся чисткой оружия. Через некоторое время он протянул руку за револьвером друга.

– Обрати внимание на ствол, – сказал Матушкин. – Я вчера стрелял из него.

– А что случилось? Почему ты мне ничего не сказал?

– Ничего не случилось. Покрасовался перед сестричками из Красного Креста. Убил несколько бутылок.

– И с каким результатом? – поинтересовался Самарин.

– Я же сказал: попал во все. Это несложно, с тридцати шагов.

– Я имел в виду сестричек.

– А-а-а… Ничего особенного, украл один поцелуй.

– Наверное, ты не произвел на нее впечатления.

– Совсем наоборот, просто не хватило времени.

Самарин насмешливо хмыкнул и смазал механизм револьвера. Пронзительный визг сообщил, что они прибыли на место. Генерал вымыл руки и выглянул в окно: вдалеке горел яркий шар.

– Что за черт? – буркнул он. – Непохоже на пожар.

– Это, наверное, наша станция, – неуверенно ответил Матушкин. – Электричество. Освещают вокзал фонарями.

– На кой черт? Хоть фронт и в нескольких верстах, но лучше перестраховаться.

Резкий порыв ветра принес запах горелого и обрывки какой-то мелодии. Через минуту Самарин узнал знакомые ноты. «Поля Галиции». Внутренний голос подсказал слова.

Брала русская бригада

Галицийские поля,

И досталось мне в награду

Два железных костыля.

Из села мы трое вышли,

Трое первых на селе.

И остались в Перемышле

Двое гнить в сырой земле.

– Надеюсь, это не предзнаменование, – кисло буркнул Матушкин, вырывая Самарина из размышлений.

Завизжали тормоза, и поезд остановился на перроне напротив военного оркестра.

– И для кого такой прием? – удивленно спросил генерал. – Они реально приняли меня за инспектора?

– Сейчас увидим, – равнодушно протянул Матушкин. – Может, и автомобиль нам организовали? Я пехотинец, не кавалерист, и у меня задница болит от езды на местных пегасах.

Самарин проворчал что-то невнятное, соглашаясь с ним. Из-за секретности операции у них были документы, дающие право только на инспекцию линии фронта, без права заглядывать в штабные планы и вести разговоры с офицерами. Их принимали за штабных пердунов и игнорировали как могли, предоставляя самых худших кляч. Специальные полномочия они могли предъявить только в критической ситуации.

Руководитель оркестра, майор, отсалютовал и после короткого приветствия проводил их к автомобилю.

– Генерал приглашает вас на скромный обед, – проинформировал он.

– В пять утра? – удивился Матушкин.

– Пока доедем, будет шесть. А мы тут встаем вместе с петухами, понимаете, тут фронт.

Самарин внимательней присмотрелся к нему: мужчине было тридцать, ну, может, тридцать с небольшим. Несмотря на оружие, он мало походил на фронтовика: аккуратно подстриженные усы и ухоженные ногти свидетельствовали о том, что окопы он видел только издалека.