Абсолютный доступ - Джим Чайковски (2021)

Брут лежал на холодном бетонном полу вольера, положив голову на лапы и глядя на калитку. Потолочная лампа в проволочной сетке освещала побеленные цементные стены и ряды вольеров. Он прислушивался оглохшим ухом. Время от времени до него долетали звуки – копошение других собак, лай или вой.

Маленькая дверь позади него вела во внешний огороженный вольер. Брут редко выходил туда. Он предпочитал тень. Его разорванную морду сшили, но пить все равно было больно. Пес ничего не ел. Он пробыл здесь пять дней, отмечая через дверной проем смену дневного света и ночной тьмы.

Иногда приходили люди, чтобы посмотреть на него. Или написать что-то на деревянной табличке, висящей на его двери. Люди в белых куртках дважды в день делали ему уколы, для чего использовали прикрепленную к длинному стальному шесту петлю, чтобы удержать его, прижимая к стене.

Он рычал и огрызался. Главным образом из раздражения, чем из настоящей злости. Просто хотел, чтобы его оставили в покое.

Он проснулся здесь после той ночи на ринге.

И часть его все еще оставалась там.

Почему я все еще дышу?

Брут знал, что такое оружие. Он узнавал его угрожающие формы и размеры, помнил запах смазки, горьковатое и резкое зловоние дыма. У него на глазах стреляли в десятки собак – в одних, чтобы быстро прикончить, в других – забавы ради. Но пистолет на ринге выстрелил с шипением, которое скрутило его мышцы и выгнуло ему спину.

Он был жив.

Это больше всего на свете заставляло его злиться и страдать духом.

Внимание пса привлек шорох резиновых подошв по полу. Он не поднял голову, только повел глазами. Для шеста и иголок было еще слишком рано.

– Он здесь, – произнес чей-то голос. – Мы только что получили распоряжение судьи этим утром усыпить всех собак. Этот тоже в списке. Говорят, его пришлось ударить из «Тейзера», чтобы он отпустил дрессировщика. Так что особой надежды нет.

Брут увидел, как трое людей подошли к его вольеру. На одном был серый комбинезон с молнией спереди. От него пахло дезинфицирующим средством и табаком.

– Вот он. К счастью, мы отсканировали его – и нашли старый микрочип. Так мы смогли отыскать ваш адрес и телефон. Вы говорите, что его украли с вашего двора?

– Два года назад, – сказал высокий мужчина, в черных туфлях и костюме.

Брут повел одним ухом. Голос был ему смутно знаком.

– Да, его и его однопометника, – продолжил мужчина. – Мы думали, что они убежали во время грозы.

Брут поднял голову. Между двумя высокими мужчинами протолкнулся мальчик и шагнул к воротам. Брут встретился с ним взглядом. Мальчик был старше, выше, более долговязый, но его запах был знаком, как старый носок. Мальчик заглянул в темную будку, и первоначальная вспышка надежды на его детском лице сменилась ужасом.

– Бенни? – пискнул он дрогнувшим голосом.

Потрясенный и не верящий своим ушам, Брут снова упал на брюхо и, тихо зарычав, отполз в сторону. Он не хотел помнить… и особенно не хотел этого. Это было слишком жестоко.

Мальчик обернулся и через плечо посмотрел на высокого мужчину.

– Ведь это Бенни, как ты думаешь, папа?

– Думаю, да. – Рука мужчины в костюме указала на него. – У него белая метка на правом ухе. – Его голос стал скользким от страха. – Но что они с ним сделали?

Человек в комбинезоне покачал головой.

– Превратили в зверя, в настоящего монстра.

– Есть ли надежда на реабилитацию?

Человек в комбинезоне снова покачал головой и постучал по карте.

– Все собаки обследованы бихевиористом. Она написала, что пес не подлежит реабилитации.

– Но, папа, это ведь Бенни…

Брут прижался к дальней стенке вольера так сильно, как только мог. Это имя было как удар хлыста.

Мужчина пониже достал из кармана комбинезона ручку.