Абсолютный доступ - Джим Чайковски (2021)

– Поскольку вы все еще являетесь его законным владельцем и не участвовали в организации собачьих боев, мы не можем усыпить его, пока вы не поставите под этим текстом свою подпись.

– Папа…

– Джейсон, Бенни был у нас всего два месяца. У них же он провел два года.

– Но это все равно Бенни! Я знаю. Давай попробуем?

Мужчина в комбинезоне скрестил на груди руки.

– Он непредсказуем и чертовски силен, – негромко произнес он. – Плохая комбинация. Он даже изувечил своего дрессировщика. Парню пришлось ампутировать руку.

– Джейсон…

– Знаю. Я буду осторожен, папа. Обещаю. Мы должны дать ему шанс, ведь так?

Его отец вздохнул.

– Если честно, не знаю…

Мальчик опустился на колени и заглянул Бруту в глаза. Пес хотел отвернуться, но не смог. Встретив взгляд мальчика, он скользнул в прошлое, которое, как он думал, давно похоронено – пальцы, сжимающие хот-дог, беготня по зеленой лужайке и бесконечные солнечные дни. Он оттолкнул все это прочь. Слишком больно, слишком мучительно. Он не заслуживал даже этих воспоминаний. На ринге им не было места.

В его груди пророкотал глухой рык. И все же мальчик схватился за забор и посмотрел в глаза сидящему внутри монстру.

– Все равно это Бенни. Где-то там, в глубине, – убежденно произнес он с пылом, свойственным невинности и юности.

Брут отвернулся и со столь же твердым убеждением закрыл глаза.

Мальчик ошибался.

* * *

Брут спал на заднем крыльце. Прошло три месяца с тех пор, как с него сняли швы и скобы. Его еда больше не пахла лекарствами. За это время он и его семья заключили некое перемирие, оказавшись в холодном, неловком тупике.

Каждый вечер они пытались уговорить его войти в дом, тем более что листья уже пожелтели и падали, образуя высокие кучи под ветвями деревьев, а газон ранним утром покрывался инеем. Но Брут упорно оставался на своем крыльце, избегая забираться даже на старый диван, покрытый толстым одеялом.

Он держался на расстоянии от всего, от чего только мог, все еще вздрагивал от прикосновений и рычал, когда ел, не в силах остановить себя.

Но на него больше не надевали намордник.

Возможно, они чувствовали поражение, превратившее его сердце в камень. Он проводил дни, тупо глядя на двор, лишь изредка шевелясь, и поднимал ухо, если вдруг какая-нибудь храбрая белка, распушив хвост, осмеливалась прыгать вдоль забора.

Скрипнула задняя дверь, и на крыльцо вышел мальчик. Брут поднялся на лапы и попятился.

– Бенни, ты уверен, что не хочешь войти внутрь? Я приготовил для тебя на кухне постель. – Мальчик указал на открытую дверь. – Там тепло. И посмотри, у меня для тебя угощение…

Мальчик протянул руку, но Брут уже уловил запах бекона, запах жирной хрустящей корочки. Он отвернулся. На тренировочной площадке другие тоже пытались использовать приманку. Но после смерти сестры Брут неизменно отказывался, даже если бывал голоден.

Пес подошел к верхней ступеньке крыльца и лег. Мальчик тоже подошел и сел – правда, на расстоянии.

Брут не стал возражать.

Какое-то время они сидели вместе. Бекон все еще был в руке у мальчика. Наконец тот откусил его сам.

– Ладно, Бенни, мне нужно делать уроки.

Мальчик начал было вставать, но остановился и осторожно протянул руку, чтобы коснуться его головы. Брут не зарычал, но шерсть у него на холке встала дыбом. Заметив это, мальчик грустно поник, убрал руку и поднялся.

– Ладно. Увидимся утром, Бенни, приятель.

Он не стал провожать мальчика взглядом, но слышал, как захлопнулась дверь. Довольный тем, что снова остался один, пес опустил голову на лапы и посмотрел на двор. Луна уже взошла, полная и яркая. Замерцали огни.

Ему было слышно, как в доме люди готовятся ко сну. В передней комнате тихо шептал телевизор. Брут услышал, как мальчик что-то крикнул сверху. Услышал, как мать ответила ему.