История с привидениями (перевод Александра Крышана) - Питер Страуб (1979)

– Милли, – произносит он, – скажи всем, пусть уезжают – пусть все уезжают. Я был по ту сторону, Милли, и там ужасно. – Его губы шевелятся, но звук невнятен, как в старом заезженном фильме. – Ужасно. Обязательно расскажи им всем, – говорит он, и Милли падает без чувств.

Отключившись лишь на несколько секунд, она приходит в себя, начинает всхлипывать, бедро саднит от удара при падении, но, даже не опомнившись от испуга, она замечает, что на снегу рядом с ней нет никаких следов, и понимает, что ей все почудилось, – и она никому об этом не станет рассказывать.

– Хватит с меня и этих проклятых сказок, и этого мистера Сирса Джеймса, – бормочет она себе под нос, поднимаясь и ковыляя к двери.

Дон, сидя в одиночестве в 17-м номере, конечно, не знает о многих событиях, что происходят в Милбурне, пока он три недели путешествует по своему прошлому. Он едва замечает снег, продолжающий упорно заваливать город. Элеонор Харди больше не экономит на отоплении, и он не мерзнет. Но однажды ночью Милли Шин слышит, как ветер заходит к северо-западу, и встает с кровати взять второе одеяло, и видит звезды в разрывах туч. Вернувшись в постель, она лежит и слышит, как еще сильнее крепчает ветер, как трясет оконную раму, стремясь ворваться внутрь. Шторы колышутся, тени пугают. Проснувшись утром, она видит сугроб на подоконнике.

Вот они – эти события двух недель жизни Милбурна, произошедшие в то время, как Дон Вандерлей сознательно, умышленно, подробно и обстоятельно вызывал дух Альмы Мобли:

Уолтер Барнс сидел в своей машине на заправочной Лена Шоу и думал о своей жене, пока Лен Шоу наполнял бак. Вот уже два месяца Кристина хандрила и была ко всему безучастной, подолгу глядела на телефон и сжигала ужины; он начал догадываться, что у нее роман. С беспокойством он вспоминал, как пьяный Льюис Бенедикт гладил колени Кристине на той трагической вечеринке Джеффри и как пьяная Кристина позволяла ему это. Да, она все еще оставалась привлекательной женщиной, а он превратился в толстого банкира захолустного городка, не такого финансово могущественного, каким он себя когда-то представлял: большинство мужчин их круга в Милбурне с удовольствием бы переспали с ней, а вот на него уже лет пятнадцать не смотрела с кокетством ни одна женщина. Он чувствовал себя несчастным и обездоленным. Сын через год уезжает, и они с Кристиной останутся вдвоем – притворяться, что счастливы. Лен кашлянул и сказал:

– Как поживает ваша подруга, миссис Готорн? Мне показалось, она как-то осунулась в последнее время – подхватила простуду?

– Да нет, с ней все в порядке, – ответил Барнс, подумав о том, что Лен, как и девяносто процентов мужчин в Милбурне, жаждал Стеллу: впрочем, как и он сам. Вот что надо ему сделать: забрать Стеллу Готорн и уехать, куда-нибудь в Паго-Паго, и забыть, что он был когда-то женат и одинок в супружестве; он не догадывался, что скоро на него обрушится такое одиночество, какое он едва мог бы себе представить;

и Питер Барнс, сын банкира, сидел в другой машине с Джимом Харди – они ехали, превышая на двадцать миль разрешенную скорость, в сторону кабачка; Питер слушал Джима, ростом шесть футов два дюйма, мускулистого – лет сорок назад его назвали бы «прирожденный висельник»; Джима, который поджег старую конюшню Пуфа, потому что слышал, что сестры Дэдам держат там лошадей; который ему сейчас рассказывал о своих сексуальных отношениях с новой женщиной из отеля, этой Анной, – чего никогда не было;

и Кларк Маллигэн сидел в аппаратной будке своего кинотеатра и в шестидесятый раз смотрел «Кэрри» и беспокоился о том, что снегопад может сказаться на его бизнесе, и о том, что хорошо бы Леота приготовила на ужин что-то кроме макаронной запеканки, и о том, случится ли еще когда-нибудь с ним что-то необычайное;