История с привидениями (перевод Александра Крышана) - Питер Страуб (1979)

– Люди слышали, как мы тогда ссорились, и это тоже было редкостью. Мы находились не в доме – в розовом саду, и, кажется, я кричал. Мне тогда казалось, что это дело принципа. И Линде – тоже. Разумеется… Я вел себя глупо. Следовало просто переделать график, как просила Линда. Я заупрямился – через день-другой она бы наверняка меня отговорила, однако она не дожила… – Льюис откусил кусочек сардельки и деликатно жевал, не чувствуя вкуса. – В тот вечер миссис де Пейсер пригласила нас с женой на ужин к ним в номер. Обычно мы ели у себя, стараясь не попадаться на глаза постояльцам, но время от времени кто-то из них приглашал нас на ленч или ужин. Я подумал, что миссис де Пейсер хочет продемонстрировать нам свое великодушие, и дал согласие.

Этого делать не стоило. Я чувствовал себя таким уставшим – просто без сил. В тот день привалило как никогда много работы. Помимо тяжелого спора с Линдой, я еще помог перегрузить двести ящиков вина с машины на склад и днем отыграл обязательные встречи на нашем теннисном турнире. Все, что мне следовало сделать – это быстро перекусить и завалиться спать, а мы пошли к ним ужинать; это было около девяти часов. Миссис де Пейсер предложила нам напитки, затем мы договорились с официантом, что еду он подаст без четверти десять. Росита нас обслужит за столом, а официант вернется в ресторан.

Ну вот… Я прикончил один напиток, и голова пошла кругом. Флоренс де Пейсер дала мне еще один, после чего я годился лишь на то, чтоб попытаться поговорить с Алисой. Она была милой девочкой, но никогда не заговаривала первой. Чувствовалось, что она буквально напичкана благовоспитанностью, – малышка была настолько апатичной и вялой, что порой казалась туповатой. Видно, родители сплавили ее на лето к тетушке.

Позже я начал подозревать, что мне в напиток подмешали какой-то гадости. Я довольно странно себя чувствовал, я точно не был пьян, мне не было плохо, но я чувствовал какую-то… раздвоенность. Словно парил над самим собой. Флоренс де Пейсер предложила нам прокатиться на ее яхте, конечно, мы стали отказываться. Линда обратила внимание, что мне нехорошо, однако миссис де Пейсер не придала этому значения. Разумеется, я заявил, что чувствую себя прекрасно.

Мы сели ужинать. Я умудрился чуть перекусить, но испытывал сильнейшее головокружение. Алиса во время еды не проронила ни слова, но время от времени застенчиво поглядывала на меня, как на диковинку. Я себя таковой не чувствовал. Мои ощущения были совершенно непонятными: пальцы немели, челюсти тоже, цвета окружающих предметов казались бледнее, чем на самом деле, и я абсолютно не ощущал вкуса еды.

После ужина тетушка отправила Алису спать. Росита принесла коньяк, к которому я не притронулся. Я был в состоянии говорить и, возможно, казался нормальным всем, за исключением Линды, но все, чего я хотел, – это поскорее лечь. Их номер, такой просторный, казалось, давил на меня – давил на нас троих, сидящих за столом. А миссис де Пейсер все говорила и говорила, удерживая нас.

Затем из спальни послышался голос девочки – она тихонько звала меня:

– Мистер Бенедикт, мистер Бенедикт! – снова и снова.

Миссис де Пейсер попросила:

– Будьте добры, сходите к ней. Вы ей так понравились.

– Конечно, – ответил я. – С радостью схожу и пожелаю ей спокойной ночи.

Но Линда меня опередила. Она поднялась из-за стола и сказала:

– Дорогой, ты слишком устал. Разреши, я подойду к ней.

– Нет, – сказала миссис де Пейсер, – ребенок зовет его.

Но было поздно. Линда уже подходила к спальне девочки.