История с привидениями (перевод Александра Крышана) - Питер Страуб (1979)

– Прислушайся к моим словам, – сказал Дэвид. – Ты понимаешь, насколько это важно? Ты поставил себя в положение, при котором единственный логический выход – твоя смерть. И хотя ты сознательно наделил этих существ всеми мыслимыми пороками и сделал их воплощением зла, подсознательно ты понял, насколько они совершенны по сравнению с людьми. Вот почему твоя «сказка» была так опасна, и для тебя – в первую очередь. Как считает твой врач, подсознательно ты чувствовал, что они хотят убить тебя. И ты сам себе напридумывал, что хочешь отдать им свою жизнь. Это опасные симптомы, малыш.

Дон покачал головой.

Дэвид положил вилку и нож:

– Давай поставим эксперимент. Я могу доказать тебе, что ты хочешь жить. Хорошо?

– Я знаю, что хочу жить. – Он бросил взгляд на неоспоримо реальную улицу и увидел неоспоримо реальную женщину, удаляющуюся от них по противоположной стороне: овчарка продолжала тянуть ее за поводок. Нет – не от них, подумав, понял он, а к ним, как только что проходила по этой стороне. Все напоминало фильм, в котором один и тот же статист мелькал в разных эпизодах, в различной обстановке или декорациях, и лишний раз раздражал напоминанием о том, что сюжет – всего лишь вымысел. Однако – вон она, следует по пятам красивой собаки, не вымысел, а участница уличного движения, его часть.

– Я докажу тебе. Вот сейчас я возьму тебя руками за горло и чуть сдавлю. Когда захочешь, чтобы я перестал, скажешь – и я остановлюсь.

– Но это нелепо.

Дэвид быстро протянул к нему руки и сжал горло.

– Стоп, – сказал Дон. Дэвид напряг мускулы и резко встал со стула, толкнув столик в сторону. Графин опрокинулся, и вино забулькало на скатерть. Никто из обедающих ничего не заметил – все продолжали жевать и разговаривать неоспоримо реально, нанизывая неоспоримо реальную еду и отправляя ее в неоспоримо реальные рты. «Стоп», – попытался повторить он, но руки Дэвида сжимали горло слишком сильно, и звука не получилось. Лицо Дэвида было сосредоточенным, как у человека, занятого приготовлением отчета или охотящегося за мухой: он опрокинул стол бедром.

Затем лицо Дэвида изменилось и стало уже не его лицом, а мордой оленя с красивыми ветвистыми рогами, или огромной совой, или тем и другим одновременно.

– Здравствуй, Питер. Значит, отважился заглянуть за кулисы, – приветствовал его Кларк Маллигэн, шагнув в сторону от двери проекторной и приглашая войти. – Как мило, что вы привели его, миссис Барнс. Мне порой так одиноко здесь. Что случилось? Пит, ты что-то грустный сегодня.

Питер открыл рот, затем закрыл его:

– Я…

– Можешь поблагодарить его, Питер, – сухо сказала мать.

– Наверное, это фильм так разволновал его, – сказал Маллигэн. – Он на многих так действует. Сам-то я просмотрел его уже сотни раз, но все равно еще берет за душу. Питер, это всего лишь кино.

– Кино? – спросил Питер. – Да нет… мы же поднимались по лестнице…

Он поднял руку и заметил, что держит в ней нож Боуи.

– Правильно: на этом и заканчивается пленка. Твоя мама сказала, что ты хотел посмотреть, как тут все крутится-вертится. Поскольку вы сегодня мои единственные зрители, то мы никому не помешаем, правильно?

– Питер, скажи на милость, зачем тебе этот нож? – спросила мать. – Отдай его мне сейчас же.

– Нет, я должен… Мне надо… – Питер шагнул от нее в сторону и растерянно огляделся в проекционной. Вельветовое пальто на крючке, календарь, трафаретная бумага, пришпиленная к задней стене. И холод такой, будто Маллигэн крутил фильм на улице.

– Успокойся, Пит, – сказал Маллигэн. – Вот взгляни: это наши кинопроекторы, последняя катушка как раз заряжена вот в этот, видишь, я готовлю все заранее, а вот по этой маленькой отметке на пленке я вижу, сколько секунд осталось до конца пленки, чтобы запустить следующую…

– Чем кончается? – спросил Питер. – Я что-то никак не соображу…