Холодная рука в моей руке (сборник) - Роберт Эйкман (1975)

Откровенно говоря, Мейбери уже удовлетворил свой аппетит. Он огляделся по сторонам – на этот раз более откровенно, пытаясь понять, как обстоят дела у его сотрапезников. К его великому удивлению, все без исключения гости уминали индейку столь рьяно, словно от этого зависела их жизнь; старые не уступали молодым, женщины – мужчинам. Можно было подумать, эти люди провели долгий день на охоте, без крошки съестного. Да, едят здешние клиенты так, словно от этого зависит их жизнь, повторил про себя Мейбери; в следующее мгновение, осознав абсурдность этой фразы, он решительно взялся за нож и вилку.

– Вам все нравится, мистер Мейбери?

Мейбери невольно вздрогнул от неожиданности. За его спиной стоял мистер Фолкнер, элегантный мужчина в безупречном смокинге; в нем с первого взгляда можно было узнать метрдотеля.

– Все просто великолепно, благодарю вас, – кивнул Мейбери. – Но откуда вам известно мое имя?

– Мы помним имена всех наших гостей, – с улыбкой сообщил мистер Фолкнер.

– Да, но как вы можете помнить мое имя, когда я у вас впервые?

– Осмелюсь утверждать, для нас это не проблема, мистер Мейбери.

– Восхищен вашей осведомленностью, – произнес Мейбери.

На самом деле он испытывал по меньшей мере раздражение; но годы работы в компании приучили его никогда не выказывать раздражение за пределами семейного круга.

– Восхищаться тут нечем, – добродушно возразил мистер Фолкнер. – Каким бы ни было наше жизненное предназначение, нам следует исполнять его наилучшим образом. – Не желая более распространяться на этот счет, он счел за благо сменить тему. – У вас есть какие-нибудь пожелания? Я постараюсь их выполнить.

– Нет, благодарю вас. Я и так получил более чем достаточно.

– Весьма признателен вам за добрые слова, мистер Мейбери. Если у вас возникнет желание поговорить со мной, меня всегда можно найти в офисе. А сейчас оставлю вас, чтобы не мешать вам наслаждаться ужином. Хочу сообщить вам по секрету, что за индейкой последует горячий фруктовый пудинг.

Покинув Мейбери, он продолжил обход, разговаривая примерно с каждым третьим из сидящих за длинным столом; по большей части он удостаивал своим вниманием людей пожилых, что, вне всякого сомнения, было вполне естественно. Взглянув на элегантные черные замшевые ботинки Фолкнера, Мейбери вспомнил о собственной ноге, пострадавшей в схватке с котом. Он до сих пор не позаботился о ранке, хотя она, вполне вероятно, была инфицирована, а это грозило заражением крови.

Разыграв небольшое шоу с именем Мейбери, Фолкнер привел его в ярость, тем более что решить эту загадку сам он был не в состоянии. В откровенном желании метрдотеля поставить его в тупик чувствовалось что-то унизительное. Покровительственный тон Фолкнера, не пожелавшего ответить на пустячный вопрос, вполне соответствовал странным манерам официантки, которая вздумала разыгрывать из себя заботливую нянюшку. К тому же вопрос о том, откуда в «Приюте» известно его имя, вряд ли стоило относить к разряду пустячных. Мейбери сознавал, что неизвестность его не только тревожит, но и делает уязвимым, хотя он и не мог определить, в чем именно состоит эта уязвимость. Неприятный разговор с метрдотелем оказался последней соломинкой, решившей участь недоеденной индейки. Мейбери чувствовал, что более не может проглотить ни куска.